Он проснулся от того, что почувствовал лёгкий жар в ногах.
Резко поднялся, окинул всё взглядом и понял, что огонь перекинулся на его спальник. Оттянул его от костра, затушил. Нужно будет впредь быть аккуратнее…
Она проснулась, от его матов.
- В чём дело?
- Дурак просто…
- Снова?
Он промолчал. Осмотрел мелкую дырку.
- Ничего страшного. По приходу нужно будет отдать Даше. Надеюсь, она сможет зашить. – сказал он, сворачивая спальник.
Она расстегнула свой спальник, села, потянулась. Посмотрела на заколоченные окна, закрытые двери. Всё в порядке.
- А что, только она умеет зашивать всё? – поднимаясь, спросила она.
Он почувствовал в её голосе нотки ревности.
- Ты хочешь заняться домашними делами? Мне казалось, ты вольная птица и больше любишь природу. - проговорил он, с мелкой усмешкой.
С того времени, как они пришли к выводу делать вылазки, они всё время были вдвоём. Одну неделю на вылазку ходили они, в другую вторая группа.
- Ой, да ладно. Зато Даша у нас, как пуп Земли. И там, и здесь. У тебя в одном предложении слово: «Даша» 3 раза выскакивает.
«Боже, за что?» - подумал он. И решил промолчать.
- Давай собираться. Мы и так на день опаздываем.
На сборы у них ушло пол часа.
- Тебе не надоело Дашей меня постоянно задалбывать? – он всё же решил рискнуть.
- А тебе не надоело постоянно её вспоминать? Что не слово так…
- О Боже.
Он кинул рюкзак, и в одно мгновение подскочил к ней, прижал к себе и поцеловал.
От неожиданности она не сразу поняла, что происходит, но потом расслабилась в его объятиях.
- Псих… - с легким придыханием выдавила она.
- Истеричка…
Он прижал её к стене, всё крепче обнимая и наслаждаясь каждым поцелуем. Ведь каждый поцелуй мог быть последним.
Вздохи раздавались эхом в маленьком домике.
- Нам нужно идти…
- Я знаю.
Кое-как оторвавшись друг от друга, они взяли рюкзаки и направились к выходу. Первым вышел он. Выглянув в щёлку и убедившись, что всё чисто, он распахнул дверь. Окинул всё взглядом. Мелкий ветерок гуляет на деревьях, в воздухе чувствуется одно спокойствие. Кое-где это спокойствие перебивают горькие песни птиц. Или не горькие? Может они поют от радости? От свободы? Песни свободы… Люди, скорее всего, не скоро начнут петь эти песни. И начнут ли вообще? А будут ли люди? Есть ли они сейчас вообще, кроме их самих? Одни вопросы, и никаких ответов. В такие моменты было ощущение, будто в этом мире остались только они вдвоём, природа и та далёкая опасность.
- Двинулись.
Они пошли по дороге к усадьбе, где они расположились. На дороге встречались только хлам, бывший когда-то машинами. Кое-где можно было увидеть давно разложившиеся трупы. Иногда мог пробежать какой-то заяц. А джекпотом считалась лань. Он никогда не терял свою возможность, и стрела всегда долетала до того, как кто-то что-то успевал понять. Этому он научился в лагере «Процветание». 4 года и 4 месяца сущего ада. Но если бы всё было как-то иначе, то кто знает, может его давно не было бы в живых.
- Сколько ещё идти? – услышал он за спиной. Обычно она предпочитала идти сзади. Благодаря своим высоким навыкам стратегии, она прикрывала лучше кого-либо.
- Где-то день, я не знаю.
- Первая большая вылазка за многие дни. Нужно было того чувака взять с собой. Я понимаю, что он новенький, но блин… Чё он прохлаждается вообще? – после мелкой паузы она добавила, - Давай сделаем перерыв.
Оба выдохлись после 3-х часовой ходьбы. К тому же «улов» был не хилый и тяжелый. Давно им так не везло.
Они подходили к какому-то селу. Таблички с названиями давно отсутствовали. Скорее всего, они пригодились кому-то в качестве оружия или заграждения, кто знает. Можно конечно по картам вычислить, что это за местность, но зачем? Названия больше ничего не дают. В новом мире есть только два названия: «+» и «-». В селе было тихо, как, в принципе, и во всём мире.
Увидели более или менее целый домик и решили передохнуть в нём. Он оставил спутницу, на улице, а сам пробежался по дому.
- Чисто.
Через некоторое время, когда она готовила что-то на примусе, он решил пройтись по дому. Дом состоял из 4 комнат. Одна комната на входе была 5 на 5 метров. В ней стоял развалившийся стол в углу, два стула, холодильник с отвалившейся дверцей. Одна комната вела вперёд, другая вправо. Та что вперёд, представляла собой маленькую кухоньку размером 3 на 5 метра. В ней стояла большая печка, но она была разрушена. Когда-то она отапливала весь дом и на ней можно было спать.
Он не один раз вспоминал дни в селе. Как же это было обалденно. Дом у бабушки был точь-в-точь такой же. На такой же печке он когда-то проводил несколько месяцев лета. Он бы сейчас с радостью полежал на печи, на тысячи матрасах и ждал пока бабушка крикнет: «Внучок, борщ стынет, давай бегом слазь оттуда». А потом быстро впихнув эту самую прелестную жидкость в мире и, закусив это пампушкой, помчался во двор лазить по деревьям или по самому селу. А может быть взял бы велосипед и поехал к деду, полазить на крыше сарая и собирать шелковицу. Чудесные были времена…
Слева маленький столик, на нём ведро из-под воды, везде была побитая посуда. Благо он был в прочных солдатских сапогах, которые «позаимствовал» в заброшенной воинской части. В комнате справа находилось 2 кровати, шкаф и ещё одна дверь в маленькую комнату, где была ещё одна кровать. В этой комнатушке они и расположились. В случае чего блокированное окно можно было с легкостью открыть, и сбежать.
Окна везде были заколочены, видимо от бандитов, или более актуальной угрозы. Кроме всех этих вещей больше ничего не было. К слову, вообще. Он нашёл на полу лишь один снимок, где двое пожилых людей улыбаются, прижавшись друг к другу, а в руках держали маленькую девочку, видимо, муж и жена с внучкой. Они были счастливы, но их, наверняка, уже нет в живых, ни людей, ни девочки. Была ещё большая стопка газет. На последней газете была стёрта дата.
На первой странице говорилось о том, что на какой-то секретной лаборатории произошла утечка. «Решили рассказать об этом после смерти миллиардов…». Президент США, России, Украины и многих других стран после прощания с народом удалились в свои бункеры. Так же говорилось о том, чтобы никто не терял надежду и, что всё будет хорошо, правительство со всем разберётся. «Да, да, да. С бункеров же очень легко разобраться с тем, что везде и всем жопа. Канешн…». Также, упоминались некоторые центры, где могут помочь людям, где каждый может выжить и справится со всем этим. «Ага. Помню, как эти центры один за другим попросту пали»
Человечество уже к тому времени полностью потонуло. Все эти слова на бумаге… С ними можно было только в туалет сходить. И явно не читать. Ему было не интересно читать газету. Он всё это враньё наизусть знал. Не зная почему, но эта стёртая дата его больше всего привлекала. Не потому, что он хотел знать, когда она была напечатана, а потому, что в голове что-то вертелось, но непонятно, что.
И тут ему в голову стукнуло…
Он услышал долгожданное «Готово!». Медленно прошел в маленькую комнатку, сел на кровать. В руке он сжимал этот огрызок газеты, который, на удивление, хорошо сохранился. Пустые глаза смотрели в никуда. Тот момент, который он вспомнил слишком много грусти навалил на его душу. В доме было, жарко, несмотря на то, что был уже ноябрь. Снял шапку. Он не любил головной убор, но это была необходимая вещь в его экипировке. Как там говорится? Из песни слов не выкинешь? Так же и про эту шапку. Из униформы головной убор не выкинешь. С того момента как он был в лагере, он влюбился в униформу. Особенно в этот черный камуфляж в серый пиксель. Он был очень эффективен в бою.
Грусть от неё не скрылась.
- Ты или расскажи в чём дело, или сделай мину попроще и ешь. Желательно с видом, будто ты ничего вкуснее никогда не пробовал.
Он посмотрел на неё своими глазами полные грустью, попытался натянуть улыбку.
- Ну?
- У меня… У меня видимо, вчера был день Рождения. – на глазах выступили слёзы.
- Дурачооок, напугал блин! – стукнув его, произнесла она. А потом сразу обняла. Так крепко, как обнимают маленькие девочки своих плюшевых мишек в кровати.
– Я и забыла. Это же сколько тебе… 35 уже!!! С юбилеем, старичооооок. – засмеялась она.
Когда-то давно он даже не надеялся, что доживёт до этой цифры. Он — один из тех счастливчиков, которые выжили. Но он не был счастливчиком. Почти все, кого он знал, не доживали и до 25. Ему суждено было пережить много потерь, много боли. Он давно не видел, своих родных и близких. Но он справился и продолжал верить, что они с ним. Что они в его сердце. И они его поддерживают, поддерживают в нём его силу, которая им движет. Благодаря им он до сих пор жив. Это всё они. Им он будет благодарен до последней минуты и последнего вздоха.
Он смотрел на свою спутницу, она радовалась, кричала что-то с улыбкой на лице. А с его глаз всё лились слёзы. Но слёзы не горя, а слёзы радости. Радости того, что он наконец-то заплакал после 26 летней задержки слёз. С каждой упавшей слезой он чувствовал какое-то удовлетворение, какую-то лёгкость. Радости, что он дожил до этой минуты, до этой секунды. Долгие годы борьбы со смертью, борьбы с горем и болью. А главное: борьбы с самим собой. Он не сдался, он продолжал бороться за свою жизнь, за жизнь людей, которые были ему дороги.
Она была счастлива. Он давно таковой её не видел. С давних времён он пытался делать всё, чтобы вызвать её улыбку, но с начала всех этих происшествий она перестала не то что шутить, а даже просто улыбаться. А теперь и он понял, что тоже счастлив. Счастлив, чем кто-либо на свете, потому что она рядом. Она всегда его вдохновляла, помогала найти в себе силы. Да, он было потерял её. Но сейчас… Сейчас он смотрел на неё и понимал, что больше никогда в жизни с ней не расстанется, никогда её не упустит. Она заменила ему жизнь и из всех живых он благодарен только ей. Она самое лучшее, что с ним случалось.
Он просто взял и поцеловал её. С каждым прикосновением к её губам, он чувствовал жизнь внутри себя. С тем, что он пережил... каждый бы потерял свою человечность. А она держала его на плаву и уже стала не близким человеком, а смыслом жизни.
- Еда, приготовленная тобой – самое лучшее, что я когда-либо ел. – с улыбкой во время паузы произнёс он.
- Ты же даже…
- Тшшшш. – он поднёс палец к её губам. – Слышишь?
Теперь и она услышала отдалённый рев мотора.
- Твою мать… – они его порядком достали. – Собирай всё необходимое. Быстрее!
Он подорвался и рывком побежал закрывать двери. В последний момент вдали он увидел 3 «Хамви», выезжающих из-за леса. «Да что ж такое…». Он закрыл двери, вбежал обратно. Она уже успела всё собрать.
- Сначала сидим, может пронесёт. Но если что, будь наготове. Бежать придётся быстро.
Она кивнула в знак согласия. Он быстро отодрал доски на окнах. Они выходили в поле потом в лес.
- Если повезёт, и они нас не пристрелят, то можно с лёгкостью сбежать.
Тем временем рев мотора все приближался. А с ним и песня «Alien Ant Farm: Smooth Criminal».
«Говно. Оригинал в 100 раз круче. Правда лес, похоже, откладывается, звук приведёт этих уродов. Жесть, че делать… Думай, думай, думай.»
Машины остановились рядом с домом. И тут он услышал довольно знакомый голос:
- Helloooo! А мы знаем, что вы тут, ребятки. Мы ВОВРЕМЯ, я надеюсь??? РАСЧЕХЛЯЙ!!!
«Что?» Но, когда он посмотрел на часы и догадался в чём дело, было уже поздно… Он медленно перевёл взгляд на неё. Она была как никогда прекрасна и смотрела на него с надеждой, а он мог только улыбнуться и лишь губами произнести: «Люблю тебя».
Раздалась пулемётная очередь.
Последнее, что он увидел – это как её волосы развивались от проходящих мимо пуль, которые разносили всё к чертям.
