Важно подчеркнуть, насколько эмоционально обоснованный обмен опытом важен для развития межличностного понимания и перспективного мышления. Такое разделение является человеческим по качеству, а также по мотивации и влечет за собой другие формы самостоятельной связи и дифференциации, которые необходимы для коммуникации и символического функционирования.
Несколько лет назад в результате исследований в области аутизма появились свидетельства того, что между относительно неповрежденными способностями детей воспринимать и понимать действия и ограниченными способностями воспринимать, взаимодействовать и понимать субъективные/эмоциональные состояния существует диссоциация.
Психопатология аутизма предполагает, что именно в области реагирования, обмена и координации подходов мы можем найти основы для развития межличностного понимания и творческого символического функционирования.
В течение последнего десятилетия подчеркивается важность социального взаимодействия и понимания того, как человек может читать и относиться к намерениям других.
Такое изменение баланса не только приветствуется и важно для интеграции результатов исследований, но и жизненно важно для понимания развития социальной и когнитивной деятельности, как у типичных, так и нетипично развивающихся детей младшего возраста.
Эмоциональная вовлеченность
Ученые подчеркивают важность эмоциональной вовлеченности человека в развитие в раннем возрасте, в основном для того, чтобы подчеркнуть "мотивацию делиться психологическими состояниями", и иногда они ссылаются на "навыки", которые могут включать в себя такое вовлечение.
Однако учет основывается на утверждении, что основополагающим навыком является понимание намерений, несмотря на то, что в настоящее время имеется дополнительный аспект разделения намерений и целей. Остается неясным, как процесс эмоциональной вовлеченности приводит к формам обмена мнениями, которые имеют решающее значение для коммуникации и мышления людей.
Дело не только в том, что эмоциональная вовлеченность важна для обмена опытом, и что она мотивирует вовлеченность в выраженные телом психологические состояния других людей таким образом, что младенцы хотят делиться, общаться, помогать и информировать других.
Это также означает, что реакция младенцев и их отождествление с отношениями других формируют такие структуры, которые позволяют младенцам узнать о природе привязанных к человеку субъективных взглядов.
В человеческом межличностном взаимодействии, один из них ориентирован на привязку к субъективным государствам и внешним установкам других. Иначе говоря, в примитивных формах социального опыта существует предварительная концептуальная ментальная архитектура, обеспечивающая структуру того, что становится взаимовыгодным в дальнейшем в развитии.
Эпизоды эмоциональной вовлеченности и процессы идентификации, которые настраивают связь и дифференциацию человека с другими людьми, служат не только установлению общих отношений, но и переориентации личности в отношении.
Здесь крайне важно, чтобы преднамеренность и тем более общая преднамеренность включали в себя нечто большее, чем просто намерения. Намеренная природа психических ориентаций означает, что мир попадает под такое описание для одного человека, но может попасть под другое описание для кого-то другого, или даже для того же человека в другой момент.
Дети приходят к пониманию этого, и что наделенные телесными способностями люди имеют различные психические перспективы, а также действия по отношению к общему миру или пониманию его.
Действительно, дети начинают реализовывать свой собственный потенциал для восприятия различных ориентаций на реальность, включая тех, кто участвует в символизации. Я хочу сказать, что, младенцы начинают с изначальной общей ситуации и начинают понимать психические ориентации других как сходные и отличные от их собственных, через их реакцию на отношение других и ассимиляцию с ними.
Специальные формы представления подкрепляют специфические человеческие формы проявления общих намерений, но при этом допускают возможность того, что диалогические представления являются результатом развития различных форм межличностной родственности.
В конце добавлю, что дети младшего возраста начинают понимать, что умы других людей основаны на моделировании и аналогии с опытом их собственного ума, и эта позиция является весьма проблематичной. Например, у младенцев не было бы оснований правильно идентифицировать случаи их собственных психических состояний, если бы это было предварительным условием для понимания других.
Вполне вероятно, что способность интерпретировать целенаправленные действия вносит свой вклад в рост понимания умов - как своих, так и других, а также в появление творческого, гибкого, символического мышления.
Но человеку требуется нечто большее, чем специальная форма мотивации, чтобы дополнить его способность интерпретировать действия, если он хочет связаться с субъективными ориентациями других людей.