-Мы пришлём вам сюда фотографии, как только все проявим и напечатаем!
Фотограф и корреспондент заворожённо смотрели на высокого худого человека с усталым лицом с голубыми глазами и доброй полуулыбкой.-Сюда...(задумчиво протянул полковник) А отправьте-ка эти фотографии в Тулу-нашим жёнам- ответил журналистам полковник Кутепов.
В июле 1941-го немцы,уверенно преодолев сопротивление приграничных частей и сходу взяв Минск, рвались вглубь страны. Никто ещё не понимал, что происходит и к чему это непонимание может привести.Танковая группа Гудериана вышла на оперативный простор днепровского рубежа, где Красная Армия сдерживала противника, опираясь на покатые берега великой реки.
Под Могилёвым один из участков обороны на западном берегу Днепра держал 388-ой стрелковый полк под командованием полковника Кутепова. Кадровая часть была переброшена в первые дни войны из места постоянной дислокации-Тулы.
Кутеповцы к первому июля заняли позицию для обороны и следующие одиннадцать дней работали над ее совершенствованием: многокилометровые траншеи, усиленные командирские блиндажи, бесперебойные соединения связи с подразделениями.Все это позволяло быть уверенным: когда подойдут немцы-они получат достойный отпор.Но немцы не шли. Вместо немцев шли тысячи солдат отступающих частей и беженцев. Бесконечные колонны уставших людей проходили мимо окапывающегося полка. Какое настроение было у солдат, наблюдавших эту давящую картину? Что могло быть в их головах, наблюдавших картины смешавшегося в потоках панического отступления гражданских и военных? Вместо размышлений они копали. Туляки и Рязанцы с каждым днём, спокойно и уверенно, как на учениях, вгрызаясь поглубже в белорусскую землю. В нетерпеливом ожидании поскорее встретиться с врагом в открытом бою.
Уже грохотало и слева и справо, на позициях соседних частей шли бои. А в хозяйстве полковника Кутепова-тишина.Наконец, утром двенадцатого июля показался противник.Немецкие танки при поддержеке пехоты на бронетранспортерах и мотоциклах острожно начали прощупывать слабое место в позициях русских. Весь день продолжался тяжелый бой. Полк окопался подковой: удар противника пришёлся по фронтальной линии обороны, а с фланговых позиций его расстреливала в упор спрятанные там батареи. Линия окопов в полный профиль, более двадцати километров для трёх тысяч солдат и офицеров полка стали надежным подспорьем для ведения боя. Хорошо замоскированные батареи не могли разглядеть и разбомбить немецкие летчики.Солдаты маневрировали в широких коридорах траншей, ловко уходя от разрывов снарядов и осколков, успешно отвечая прицельным огнём по противнику.Укреплённые блиндажи командных и наблюдательных пунктов выдерживали до пятидесяти попаданий снарядов, выпущенных немецкими танками. 18 вражеских машин остались подбитыми на Буйническом поле перед позициями наших войск после боя 12-го июля
И именно сюда, на следующий после боя день, приехали фронтовой корреспондент Константин Симонов и фотограф Алексей Трошкин
«Командир батальона капитан Гаврюшин был человек лет тридцати, уже два или три дняне бритый, с усталыми глазами и свалявшимися под фуражкой волосами. На лице его было странное выражение одинаковой готовности еще сутки вести бой, говорить и действовать и в то же время готовность уснуть в любую секунду. Перед тем как заснять Гаврюшина, Трошкин заставил его перепоясаться портупеей, надеть через плечо автомат, а вместо фуражки каску. Вся эта амуниция удивительно не шла капитану, как она обычно не идет людям, сидящим на передовой и каждый день глядящим в глаза смерти…»
Так записал Синомонов момент съемки.
Эти фотографии стали первыми фотографиями разбитой фашисткой техники. Они были опубликованы через неделю в центральных газетах и вселили уверенность в победе над противником.
Полковник Кутепов, прося отправить фотокарточки жёнам, знал больше, чем говорил. К 12-му июлянемцы уже форсировали Днепр справа и слева от позиций полка. Окружение было делом ближайшего времени...
Но... Симонов записал в своём фронтовом блокноте слова Кутепова:
«Мы так уж решили тут между собой: что бы там кругом ни было, кто бы там ни наступал, а мы стоим вот тут, у Могилева, и будем стоять, пока живы. Вы походите, посмотрите, сколько накопано. Какие окопы, блиндажи какие! Разве их можно оставить? Не для того солдаты роют укрепления, чтобы оставлять их. Истина-то простая, старая, а вот забывают ее у нас. Роют, роют. А мы вот нарыли и не оставим. А до других нам дела нет.»
388 полк сражался ещё шестнадцать дней, до последнего дня обороны Могилёва. Сражался до поледенего патрона, находясь в окружении, без лекарств для раненных и провизии. Лишь горстка бойцов и офицеров, переходя из окружения в окружение,к осени смогла перейти линию фронта и присоединиться к действующей армии.
Как сложилась судьба полковника Кутепова достоверно неизвестна, но в последние минуты своей жизни он продолжал сражаться с противником.
Капитан Гаврюшин был тяжело ранен, взят в плен, бежал, был пойман, снова бежал, снова был пойман и снова бежал. Отлежавшись у крестьян на Смоленщине и вышел в расположение частей красой армии в начале ноября 1941-го. Тяжело больной, после долгого лечения, восстановился в армии. Воевал почти до самой победы. Был комиссован. Долго болел и тихо умер 7 мая 1953 года.
Военный фотокорреспондент Павел Трошкин работал в самом пекле войны: под Москвой, Сталинградом, Курской дуге. Его не постановочные фотографии, сделанные как во время боев так и показывающие быт бойцов позволяют нам прочувствовать атмосферу войны.
Погиб в конце 1944-го во время освобождения западной Украины.
Константин Симонов, находясь менее суток на позициях полковника Кутепова, был глубоко поражён увиденным на буйническом поле в июле сорок первого.
После смерти завещал развеять над ним свой прах, что и было сделано в 1979-м году.
Танковая Группа Гудериана, атаковавшая позиции полковника Кутепова, была скована почти месячными боями за Могилевский укреп район, что в конечном итоге привело к срыву планов блицкрига (молниеносной победы над красной армией) «Барбаросса», срывов планов захвата Москвы и будущей победе над фашисткой Германией.