Я очень люблю пускать шептуна. Нет, не вульгарно облегчать кишечник от наполняющих его газов. Для меня пускание ветров - это настоящее искусство, дерзкая поэзия запахов, скульптура звуков и молчаливые апплодисменты окружающих, скрывающих свои истинные чувства за маской культурности.
Когда-то я прочитал, что в Японии в период Хэйан было такое искусство - хохи-гассэн. Аристократы высшего общества соревновались в искусстве куртуазных бздёхов! И тут я, кому никогда не давалась ни музыка, ни рисунки, понял, в чем заключается мое призвание. Я даже придумал титул - "Великий Пердье" - и твердо решил, что рано или поздно скажу себе, что достоин именовать себя так.
Начать нелегкий путь пришлось с азов. Какие продукты вызывают в моем пузике скопление газов, от чего зависит громкость и насыщенность выхлопа - все это постигалось ежедневными экспериментами. Отдельно пришлось познакомиться и с техникой безопасности. Например, я твердо усвоил правило "не перди на ходу", попросту однажды обделавшись на улице. Ведь при ходьбе не получается отсекать очком летучие фракции от низменных твердых, и создаётся риск срыва творения. Что, в общем, и произошло...
Затем наступил черед индивидуальных тренировок. Я начал экспериментировать с рационом питания, подбирая продукты для сладкого аромата, или для громкого и трескучего звука. Со временем моя пердежная винная карта стала расширяться, и я твердо знал, что, например, для получения теплого и сладкого мягкого выхлопа с лёгким прихлюпом и игристыми нотками, необходимо за три часа съесть кусок колбасы, пару плодов репы и запить это газировкой, желательно - Байкалом. А для долгих и протяжных трелей, чарующих и пугающих одновременно, подобно музыке Сен-Санса, достаточно выпить пшеничного нефильтрованного и заесть половинкой груши или сладкого яблока, а потом лечь спать до утра.
Но, как и любой деятель искусства, я не мыслил себя без публичных выступлений. Любому скульптору хочется услышать апплодисменты и звук разрезаемой ленты, любой писатель порадуется хвалебной статье в литературном журнале. И я начал выводить свое мастерство на улицы города.
Я пускал ветры в вагоне метро перед выходом, буквально в момент открытия дверей, так, чтобы поток встречных людей не дал эссенции покинуть вагон. Выйдя, я оборачивался и смотрел на лица людей за стеклом закрытой двери. Лица, на которых под притворным отвращением начинала проявляться просветленность.
Я начинял теплым газом сидение в маршрутке и, выходя на следующей остановке, фантазировал... Аромат будет выходить из сидения долго, медленно и порционно, радуя усталых после рабочего дня людей. И какой-нибудь работяга, вдохновленный этим мимолётным прикосновением, придет домой и ночью напердит жене под одеяло. И я уверен в душе,что, несмотря на крики и притворное недовольство, она будет счастлива от такого проявление любви и доверия.
Я пержу у себя в кабинете и открываю окно, чтобы сквозняк разнёс мои кишечные флюиды по всему офису. Люди не чувствуют этого, но я наполняюсь ликованием и ощущением, что частицы меня касаются их лиц, проникают в их одежду и вечером проникнут в их дом, где сольются в священном экстазе с частицами ароматов их жён, мужей и детей. Подобно фигурам калейдоскопа, запахи смешиваются, образуя настоящие шедевры. Шедевры, которые способен оценить каждый, стоит только ему скинуть с лица притворное отвращение.