Это великое интеллектуальное и художественное движение берет свое начало в европейском возрождении исторических корней, народной культуры и этнической идентичности, а также ценности индивидуализма для обществ, находящихся под давлением принудительных форм массовой организации (капитализма) - процесса, возникшего в конце XVIII века и процветавшего в XIX веке.
Германия была ключевым источником многих концепций и практик движения ХХ века. Непредвиденные исторические факторы включают угрожающие, но также и освобождающие стимулы, предоставленные большинству стран Континентальной Европы наполеоновскими имперскими завоеваниями, а также распространение европейских национальных государств.
Даже утверждалось, что, несмотря на воздержание от французской оккупации, войны с Францией, развязывавшиеся в этот период, помогли сформировать у Великобритании до сих пор отсутствовавшее чувство идентичности.
Археология конца XIX века извлекла уроки из этого вдохновения, чтобы сосредоточить свое внимание на истории народов, предков первых современных национальных государств; те же самые сценарии должны быть восстановлены для гораздо более ранних, доисторических обществ, даже если они не обязательно являются предками.
Как и в случае с исторически засвидетельствованными странами, ранние народы имели бы свой взлет и падение, рассеивание или сокращение, свой особый образ жизни, свою поистине литическую организацию и мировоззрение.
Это является основой традиции истории культуры. Растущая детализация археологических раскопок и перерегистрации позволила признать существование различных по регионам сообществ, и именно благодаря усилиям немецких и скандинавских доисториков удалось создать методы типолого-хронологического анализа, призванные изолировать рост и падение этих археологических культур или народов прошлого.
Густав Коссинна был одним из самых выдающихся историков культуры, и хотя его поиски жизненных характеристик доисторических народов были позднее перенесены на позорное использование нацистскими идеологами (национальное происхождение можно было прочитать как происхождение античной расы мастеров мирового господства), этот же культурный метод получил еще более широкое применение благодаря его влиянию на австралийского теоретика Гордона Чайльда, который соединил масштабные исторические нарративы ближневосточной и европейской культуры со сценическими схемами социальной эволюции, больше напоминающими теорию науки и социологии, а также значительное вдохновение от марокканской. Чайльд был пионером в археологической теории, и его работа была слишком обширна в интеллектуальном плане.
В первой половине двадцатого века история культуры была основным интеллектуальным подходом к прошлым народам, особенно в классической и библейской археологии, с их акцентом на специфическое историческое значение и уникальный характер народов Библии или греков и римлян.
Некоторые общества являются более новаторскими, чем другие, и поэтому изменения в культуре происходят не повсеместно и одинаковыми темпами, а происходят через диффузию или колонизацию из нескольких основных центров прогресса в более многочисленные статические и периферийные народы мира.
Всплеск энтузиазма к науке и рационализму, последовавший за Второй мировой войной, как мы видели ранее, охватил как социальные науки, так и народное воображение, и этот маниакально-ориентированный рост проявился в Новой археологии, которая быстро трансформировала доисторию, оставаясь авангардной и почти игнорируя грань исторических археологий в старом мире в 1980-х и последующие годы.
Масштабная и позитивистская Новая археология, как и Новая География, отражающая ориентацию послевоенного западного общества на статистику и крупный бизнес, была затемнена в 1970-х - 1980-х годах подъемом постмодернизма. Постпроцессорная археология является подлинным ребенком большого движения и возрождением романтизма. Сначала давайте уточним его контекстуальные источники.
Как убедительно доказывает исследование Давида Харвейхса "Состояние постмодернизма", в 1970-е годы в западной экономике начался тяжелый экономический кризис, сопровождавшийся снижением отношения западных правительств к управлению гражданами, а также разрушением монолитных и национальных процессов производства, ориентированных на местную специфику.
В то же время, когда государство все больше бросает отдельных граждан на собственные ресурсы и становится все более удаленным в доступе, мир труда объявил своим сотрудникам, что в условиях глобальной конкуренции они являются бесперспективными пешками.
Подушка благосостояния государства и работа всю жизнь на заводе, в офисе или в академическом отделе становились все более размытыми или упразднялись. Чувство политической вовлеченности и, следовательно, интереса к активной политической философии быстро упало после провала уличного активизма 1960-х годов и радикализации граждан.
Постмодернизм, основанный главным образом на континентальных интеллектуальных концепциях и текстах, предложил заменить старые убеждения новыми, предоставив гражданам возможность претендовать как на объяснение нового мира, так и на рекомендации по успешному выходу из него.
Получается, что мы активные индивидуумы, а не социальные группы, в то время как никакая уверенность не является устойчивой. Власть повсюду, она должна быть раскрыта и оспорена. Но если борьба за выживание отдельных людей больше не ведется на улицах или на официальной арене политики или в профсоюзных столкновениях с руководством, где же постмодернисты находят место, чтобы противостоять могущественным силам?
Эти вопросы и ответы из постмодернизма по существу были одним из самых сильных экспортных источников европейской мысли со времен первого расцвета романтизма в начале XIX века, и именно французские и немецкие мыслители предоставили соответствующих литературно-художественных социологов, политических теоретиков, философов и теоретиков литературы, таких как Франкфуртская школа, Фуко, Деррида и др.
Особое внимание было уделено написанным и сказанным словам, поскольку коммуникация человека рассматривалась как центральный ключ к созданию, воспроизводству и манипулированию человеческими общественно-политическими структурами. В пакет были добавлены и другие формы символической коммуникации, такие как искусство, и поддерживались старые континентальные богословы, идеи которых были центральными для группы, такие как швейцарские языковые теории и структурализм.
Продолжение читайте в статье "Романтизм в археологической истории. Продолжение".