Одна из самых страшных картинок моего детства, которую я помню, это сцена, когда самолет-истребитель сбросил бомбу в наш сад.
Двумя месяцами ранее, когда страх правил душой нашего города, мы с Джальдой смело влюбились в цветущую розу. Да, смело.
В то время, когда щебетание птиц сменяется звуком сирен и ручьев, пропитанных кровью, требуется большое мужество, чтобы влюбиться даже в цветок.
В такое время, когда пуля или бомба могут разрушить тысячи надежд, мы надеялись испытать расцвет роз.
Наши цветы.
С помощью отца Джальды мы посадили две розы во дворе и поливали их каждый день с любовью и надеждой.
Отец Джальды был близким другом моего отца. Жестокие руки войны задушили жизнь в ее деревне. Поэтому мы забрали их в наш дом.
Несмотря на рев самолетов и истребителей над небом и землей нашего города, надежда на жизнь там продолжала дышать.
Наш дом с 18 комнатами был примерно в два раза меньше футбольного поля. Поэтому мы могли разместить еще две семьи.
Джальда была на два или три года моложе меня, ей восемь или девять лет.
Мы оба привыкли друг к другу. Я больше не мог представить себе мир без войны и без Джальды.
Если бы у меня не было ее фотографии, я бы запомнил ее лицо?
Я не уверен.
Иногда я смотрю на эту фотографию часами. Настолько долго, что погружаюсь в нее, в те дни, когда зима делала последние вдохи.
Черно-белое воспоминание.
Это было белое утро. Снег хрустел под нашими туфлями. Подол отцовской куртки Джальды скомкался в ее руке. Страх захватил ее улыбку. За всю свою жизнь она едва выходила на улицу четыре-пять раз.
На улице доминировали люди с властными голосами и страшным оружием. Когда мы проходили мимо этих людей, Джальда держала пиджак своего отца крепче и плотнее к нему прижималась.
Мы пришли к уличному фотографу. Древняя камера, высокий деревянный штатив и стул - все, что у него было.
Клиент садился на стул. Фотограф стоял за камерой и двигал ее точно и внимательно. Этот процесс не занимал много времени.
Звучал командующий голос фотографа:
"Голова вверх, немного вниз, влево, вправо..."
Когда приказы были неэффективны, он просто брал в руки голову клиента и медленно, но осторожно перемещал ее к камере.
Фотограф возвращался за камеру. Три, два, один.... и этот момент становился воспоминанием. Черно-белым. В основном забытым в официальных документах.
Джальда прижималась еще ближе к своему отцу.
Он посадил ее на стул. Как душа нашего города, страх господствовал над ее глазами. Она не знала камеру. Джальда подозревала, что она была одним из орудий, которые носили злобные люди на улице.
Мы слышали командующий голос фотографа: "Посмотрите в камеру!"
И этот голос подтвердил подозрения Джальды.
Несколько лет назад, когда она была маленькой, в ее дом ворвались четверо мужчин с различным оружием. Они избили отца и спросили о его дяде. Отец ничего не сказал. Один из людей направил свое ружье на Джальду.
Его командный голос заставил маленькое сердце Джальды дрожать.
Отец и мать упали к ногам мужчины, умоляя его. И поклялись, что неделями с ним не общались. Им повезло. Мужчины покинули дом.
Джальда не знала, почему мужчины носили это оружие. Но она кое-чему научилась. Она узнала, что люди с властными голосами и боевым снаряжением были злыми людьми.
Джальда встретилась с действием оружия, когда направлялась к нам.
Несколько злодеев вывели из автобуса путешественников, включая девочку, ее мать и отца.
Их страшное оружие, кровожадные глаза и повелительные голоса напугали путешественников до смерти. Допросы проводились под проклятиями, ударами и ногами.
Внезапно начались беспорядки.
Один из мужчин со страшным оружием вышел на середину улицы и перекинул оружие через плечо.
Белая машина взлетела на воздух. Когда она сгорела, как бумага, мужчина вернулся со звонким смехом.
Другой плохой человек обратился к водителю автобуса и принял командующий голос: "Теперь вы знаете, что произойдет, если вы продолжите путь!"
Знал ли об этом водитель автобуса, я не могу сказать. Но Джальда тогда поняла разрушительную силу и жестокость оружия.
А теперь фотограф направил на нее свое снаряжение.
И, что еще хуже, командным голосом.
Ей не стоит бояться?
Разве она не должна признать это оборудование как оружие?
Разве она не должна увидеть одного из злодеев в фотографе?
Я считаю, что Да!
Так как фотограф нашел свои приказы неэффективными, он подошел к Джальде, чтобы повернуть ее голову к камере.
Он едва сделал два шага, затем Джальда прыгнула, как кролик со стула и спряталась за спиной отца.
Отец, фотограф и я посмеялись над этим до слез.
Через некоторое время она медленно наклонила голову в сторону.
Она дрожала, как осиновый лист. Страх позволил краске сбежать с ее лица, и слезы стекали по щекам.
Я сразу же пожалел об этом.
Я сожалел, что смеялся над ней. И я все еще сожалею об этом.
Потребовалась вечность, чтобы убедить ее оглянуться назад в камеру.
Три, два, один... этот момент стал воспоминанием. Черно-белым воспоминанием, которое так и не нашло своего места в архивах властей.
Потому что в нашей стране бушевала война.
Продолжение следует! Читайте в следующей статье!