Прочитав эту статью, каждый из вас легко сможет провести свою аналогию с сегодняшним днём. Давайте мы не будем забывать о сбережении природы и вспомним кто мы есть по отношению к ней.
Каким образом девятнадцатый век, самодостаточная сельская экономика, основанная на переложном земледелии (здесь используется в качестве синонима подсечно-огневой обработки или сменной обработки с пожаром) и лесном сообществе, была заменена социально и экологически разрушительным смоляным капитализмом?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы анализируем, как создание интенсивной мировой экологической границы смол привело к возникновению на северной периферии цикла, задолженности, смерти и отчуждения, который назывался дёготный капитализм.
Наш случай происходит из региона, известного как Кайнуу, который был одним из последних и единственных уголков Европы, где широко практиковалось переложное земледелие.
С хвойными лесами, торфяниками, моренными почвами и широко распространенной озерно-речной системой, простирающейся от Остроботнического залива до российской границы, Кайнуу представляет собой географическую территорию, большую, чем современная Бельгия, с населением всего около 30 000 человек в то время.
В отличие от широко распространенных представлений о переложном земледелии как "общем народном промысле", мы знаем, что переложное народное хозяйство Финляндии являлось высокоурожайным и устойчивым видом общинного производства.
Что произошло
В XIX веке этот относительно изолированный и неиерархически переплетенный регион (по сравнению с южной частью Финляндии, где между землевладельцами и безземельными крестьянами существовало более широкое классовое разделение) превратился в последнюю значительную границу смол в современной мировой экономике.
В начале девятнадцатого века производство смолы на этой второй финской границе привело к серьезному региональному обезлесению, и возникла необходимость в новых лесных угодьях.
Между купцами и простыми людьми возникло классовое разделение, связанное с новыми властными отношениями, одной из характерных черт дегтярного капитализма.
Социальная жизнь Кайнуу была коренным образом перестроена вокруг сжигания смолы: в последние десятилетия девятьнадцатого века его производство составляло почти две трети финской смолы, то есть 50 000 (7 950 000 литров) из 80 000 баррелей. Таким образом, развитие мировой системы создало условия для подъема границы Кайнуу с золошлаками.
Эта история о смоляном капитализме как товарной границе основана на мировом экологическом понимании таких границ, как существенные зоны, в которых капитализм может существовать и расширяться.
Товарные границы не только расширяют товарное производство и биржу, но и являются зонами, в которых образуются чрезвычайные физические излишки, которые могут быть превращены в капитал.
Параллели
Человечество связывает это новое восприятие исторического развития Финляндии с современными моментами перекинувшихся конфликтов в других частях мира (Южная Америка, Азия, Африка), где в настоящее время происходит подобная крупномасштабное переустройство лесных массивов.
Общее управление лесами создало основу для формирования "живой среды" человеческой и нечеловеческой природы, радикально отличающейся от современных представлений и практик, присущих как человеку, так и остальной природе.
Мы должны выступать за необходимость придать конкретное чувство места и общества современным абстрактным представлениям о природе и искать ответы на вопрос, "какие социальные разрывы и формы власти встроены и воспроизводятся в создаваемых в них живых условиях"?
Рост смолового капитализма стал драматическим событием в социально-экологических отношениях Кайнуу.
Задолженность сельских районов была ключевой энергетической стратегией, стимулирующей разрушающую протоиндустрию и присваивающей человеческую и внечеловеческую природу.
В условиях современного лесопользования именно производство смолы приблизило к полному обезлесению, что сделало условия жизни сельского населения крайне нестабильными.
Механизмы процесса
Трансформация Кайнуу была связана не столько с местными обычаями, сколько с потребностью морских империй в смоле для защиты деревянных корпусов, бортов и канатов своих военных кораблей и других кораблей от повреждения водой.
Долговые отношения в сельской местности, стимулируемые скандинавским торговым капиталом, присвоили местное общинное производство и, по словам Маркса, стали "мощным рычагом", создав для коммерческих домов возможность покупать большие площади лесных угодий и инвестировать в промышленное производство.
Одновременно с этим долговая зависимость производства смолы и его катастрофические экологические последствия усилили давление на государственную замкнутость общин, что создало класс землевладельцев-крестьян и массу "свободных рабочих", а значит, и условия для капиталистических отношений социальной собственности.
Чем всё закончилось
После гибели скрытых общин некоторые безземельные жители стали земледельцами, некоторые просто бродили и стучались в двери людей попрошайками, многие находили наемный труд на расширяющейся лесопильной промышленности и даже больше были стерты с лица земли и понесли преждевременную смерть.
Как и в остальной Европе, пересечение Атлантического океана частично помогло решить проблему избыточного населения Кайнуу, мотивировав ряд людей, лишенных общих благ и не имеющих прямого доступа к заработной плате или земле, искать экономические возможности в других местах. Лишь после этого, мощная монополия купцов Оулу на жилую среду Кайнуу постепенно растворилась в начале ХХ века.