Немецкий снайпер свои огневые позиции обычно в глубине своей обороны устраивает. Не всегда, но чаще бывает так. У них снайпер - аристократ. Рядовой с офицерами за ручку здоровается. В наградах весь. Берегут его, кормят по расписанию, будят тоже вовремя, а не в ночь-полночь и за передний край не гонят. Ничего удивительного, если подумать. У них ведь снайперское дело еще со Второй мировой началось, даже еще раньше, когда они с французами воевали в прошлом веке. Уже с тех пор, значит, жить людям не давали, причем били с открытого прицела. Оптики тогда и не было ни у кого. Это сколько же патронов нужно спалить, чтобы так натренироваться? Сколько раз в холостую курок спустить? Ведь на одной практической стрельбе боевыми метко стрелять не научишься - это известный факт. Нужно научиться не просто винтовку правильно держать, но и курок спускать, не отвлекаясь от прицела на движение пальца, иначе будешь мазать, хоть ты тресни.
В общем, у фрицев снайпер пользуется почетом и уважением, в отличии от русского Ваньки. У нас как? "Умеешь стрелять? Отлично! Иди и стреляй." И Ванька идет стрелять, а чтобы подальше от начальства - выбирается вперед, за линию окопов. Снимет какого-нибудь фашиста, его накроют минами и на этом все. Так оно и идет. Свои ребята с передовой помогут и огнем, и окопчик отрыть, но мало у нас людей с большим счетом.
Конечно есть такие, которых весь фронт уважает, которые наставления пишут - спору нет. Но пока ты сто немцев положишь… В общем, Киря, ты сам знаешь, что простого солдата у нас не шибко ценят. Ты, когда танк подорвал, тебе хотя бы медаль дали? Вот то-то и оно, что нет. Зато комбат, которого с НП полкового танком не вытащишь, весь в орденах и баба его, санинструктор из третьей роты - тоже с "Красной звездой" бегает.
* * *
- …мне может быть и есть, что рассказать и чем поделиться, но меня никто на курсы снайперов почему-то не зовет.
- А ты бы не посылал замполита регулярно на три буквы - глядишь и позвали бы. Но ты не расстраивайся. Меня тоже забыли позвать.
Генка сказал это, не отрываясь от перископа, в который рассматривал передний край немцев. Сегодня они, вопреки своему обыкновению, расположились в траншее. На огневую не полезли. Петр приболел. Поползал, называется по росе… Глотать было больно, из носа текли сопли, глаза слезились и вид у него был неважнецкий. Двойная порция водки и сон под тремя шинелями в теплой землянке помогли, но до выздоровления было далеко.
Поэтому и наблюдение вел напарник, и стрелять должен был он же, если неосторожный немец высунется. Но никто не высовывался и вообще было очень тихо. Даже пулемет на той стороне дал утром пару очередей и заткнулся, будто немцу надоело воевать. От этой тишины клонило в сон.
- В тыл бы сейчас… - мечтательно протянул Петр. - В баньку… Сразу бы болячка прошла.
- Ага. И пива литра три! - поддакнул Геныч.
- Ха-ха! Хорошо бы! Эх, знал бы ты, Генка, какое у нас в Севастополе пиво было… А какое вино! Пьешь и не пьянеешь.
- Ты там призывался?
- Да, в тридцать восьмом. Отправили под Тулу в учебку, а потом на Халкин-Гол этот сраный. Я там и научился стрелять как следует.
- Говорят, как фрицев заборем, с японцами снова война будет.
- Может быть… Только ты забори его сначала. А-а-апчхи!!!
Солдат, сидевший в окопе неподалеку оглянулся на этот богатырский чих и рассмеялся.
- Петро, вижу немца! Снайпер.
- А-а-ап… Что? Где он!?
- У них в тылу три сгоревших избы. На средней. На печке. Присмотрись.
Петр, сразу забыв про чихание, и приник к перископу, шмыгая носом.
- Средняя?
- Да. Из-за трубы ствол торчит и плечо видно за кирпичами.
- Ты смотри, какой паршивец! Ловко укрылся, и маскхалат сажей вымазал, чтобы черное на черном не видать было. Ты ствол винтовки разглядел?
- Ага.
- Давай тогда, делай его.
Геныч отодвинулся, приник к прицелу лежащей в амбразуре винтовки, несколько секунд целился и выстрелил.
- Попадание, - проконстатировал Петр.
- Ну дык пусть знает наших! - тот передернул затвор и полез в карман за патроном.
В следующее мгновенье кулак Петра вдруг с силой ударил его в бок, под ребра, а "трехлинейку" вырвало из рук и швырнуло вверх. Следом долетел приглушенный звук выстрела.
- Ты чего дела… Опа!
Геныч, потирая бок, смотрел на свою винтовку, ложе которой было расщеплено попавшей в него пулей.
- С тебя причитается! - сказал ему Петр. - Чуть-чуть он тебя не уделал. Пуля уже летела, когда я тебя отбросил.
- Что это было?
- Подловили нас. На печку положили куклу, замаскировали и стали ждать, когда ее заметят и выстрелят. Я в перископ-то гляжу: "маузер" вниз упал, а прицела-то на нем и нет! Ясно, что манекен. Ты в придачу еще и ошибся: сразу винтовку заряжать начал, подставился.
- Винтовка - все… Жаль. Пристрелянная была, царская.
- Да черт с ней! Вот почему у меня второй день сердце не на месте. Как будто в спину кто смотрит… На нас с тобой охота началась.
Он сел на земляную приступку, достал кисет и начал скручивать самокрутку. Увидевший это солдат сразу подбежал с довольным видом и тоже с интересом уставился на изуродованное оружие.
- Ну чего глядишь? - спросил его Петр. - Иди, передай всем, что немецкий снайпер работает. Пусть не высовываются.
Пальцы у него слегка дрожали, зато кашель и насморк прошли мгновенно.
* * *
- Вопрос в том, сколько их?
- В смысле? - не понял лейтенант, с которым они сидели в землянке.
Петр мысленно вздохнул, но виду не подал. Ответил:
- В том смысле, что на контрснайперскую работу по одному не ходят. Одна группа - это два человека: снайпер и наблюдатель. Первый номер и второй. Ну вот например, как я с Геннадием. Против нас не меньше, чем двое (может быть и больше) и они уже несколько дней нас пасут. Из-за этого и фрицы притихли - чтобы своим не мешать. Мне бы сразу об этом подумать, но… задним умом медведь умен. Гена тоже ошибся. Во-первых: перископ не замаскировал. Его отметили еще вчера, окоп взяли под наблюдение, подложили приманку и как только он по ней выстрелил, по нему сразу отработали. Классика. Во-вторых: если возможность есть, то сразу надо от амбразуры отойти, тем более что я наблюдал за целью и сказал бы, если нужна правка, или новые цели появились. В любом случае сегодня и место сменить нужно было, но мы поленились. Вышло то, что вышло.
- Лень наказуема?
Петр кивнул. Лейтенант был прав: это за лень их сегодня чуть было не наказали. Ладно с выстрелом поспешили, тут любой бы поспешил, но второй раз с одного места стрелять - стыд и позор. Это он отвлекся, потому что заболел вчера и не заметь он в перископ, что на подающем "маузере" нет прицела…
- Что предпримете? - снова спросил лейтенант.
- Можно на другой участок откочевать. Но сколько он тут у вас людей настреляет - один Бог знает. Фриц мастер, это очевидно. Он явно за линией окопов сидел, я его высчитал по звуку. Между ударом пули и выстрелом прошло две секунды. Пуля летит примерно в два с половиной раза быстрее скорости звука. Например скорость пули "мосинки" 860 метров в секунду. У звука 330 метров. Если пуля рядом с тобой впилась в землю, или вжикнула сверху, можно прикинуть, сколько времени прошло до звука выстрела. Если секунды считать умеешь, то можно количество секунд умножить на разницу скоростей и примерно оценишь дистанцию, с которой стреляли. Я этому фокусу научился, когда в учебке на стрельбище мишени поднимал. Теперь он автоматически получается.
- То есть две секунды… Получается, что пуля дистанцию 1000 метров пролетит примерно за секунду, а звук за три…
- Да. Не совсем точно, но я так и считаю: две секунды - это тысяча метров, плюс-минус сотня. Время ведь тоже не очень точно оценивается. Ну а траектория - это совсем просто. Я ведь видел, как винтовка летела.
- Неплохой выстрел. Прямо в бойницу засадил.
- Да, очень неплохой, даже с учетом того, что ветра не было. Там развалины по сектору, я смотрел. Позиций вероятных много, но стрелять оттуда далековато. Видимо он на свое мастерство понадеялся.
- Ладно, - сказал лейтенант. - Давайте-ка кофе трофейный заварим. Вода в котелке кипить.
Когда через пять минут все трое по очереди пили из котелка ароматно пахнущий коричневый какао (который лейтенант, никогда в жизни кофе до войны не пивший, так назвал по ошибке), зазвонил полевой телефон, стоявший в нише стены землянки. Лейтенант поднял трубку.
- Двенадцатый.
…
- Обсуждаем ситуацию, товарищ майор.
…
- Уже думаем.
…
- Так точно!
Он положил трубку и зло махнул рукой.
- Иди сюда и сам командуй, дурик!
- Комбат?
- Нет. Начштаба полка. Рассказали уже. Орет: "Уничтожить и доложить!"
- Придурок - что возьмешь? Как будто мы тут санаторий немцам устроили… Однако менять участок - не вариант. Давай, Гена, готовить "Гитлера".
* * *
"Гитлером" назывался манекен, одетый в гимнастерку с лейтенантскими погонами. Имя он получил за характерную косую челку и усики, нарисованные на голове химическим карандашом. Ночью его положили на одной из запасных огневых позиций перед траншеей. Геннадий остался рядом с ним, в неглубоком окопчике. Его же разбитой винтовкой манекен вооружили. Позиция была замаскирована, но маскировку сделали так, чтобы для хорошего наблюдателя она выделялась на местности.
Занявший ячейку в траншее, Петр мог прекрасно видеть через перископ, как время от времени чуть шевелится ствол винтовки, которую подталкивал длинной палкой напарник, если бы смотрел в ту сторону. Солнце поднялось на востоке и пошло по небу, грея спину через ватник. Следом медленно ползли тени на нейтралке. Свистели птицы, пользуясь случаем. Немцы вели себя тихо, не стреляли, значит охота продолжается.
Геныч уже должен был начать подталкивать манекен, имитируя усталость долго лежавшего человека и осторожные попытки размяться. Судя по солнцу, пошел пятый час ожидания. Когда на часах будет двенадцать, сидящий в укрытии напарник потянет за веревочку, привязанную к спусковому крючку "трехлинейки". Та выстрелит. Если и этого будет недостаточно, то придется признать, что и тут немецкий снайпер их переиграл, не попавшись на приманку…
Он чуть было не пропустил вспышку. В стороне тоже хлопнул выстрел. Видимо, "Гитлер", в которого попала пуля, зацепил веревочку и винтовка выстрелила. Отлично! Немец сейчас должен быть уверен, что вывел русского из строя. Вдоль траншеи наметилась суета. Солдаты выглядывали наружу и пришлось крикнуть им, чтобы попрятались снова. Подбежал старлей, командовавший ротой. Спросил:
- Ну что!?
- Видел его… Есть курить? Я с рассвета не смолил. Нельзя курить перед стрельбой и при наблюдении. Табак зрение ухудшает.
- Где он? Сейчас с минометчиками свяжусь.
- Погоди, не спеши… Не надо пока. Ты его первой миной не шлепнешь. Обстрел начнется, он уползет. Там наверняка ходов нарыто по самое не хочу. Сменит лежку и ищи его потом… Надо, чтобы наверняка. Так есть курить?
- Да я не курю.
- Ладно, тогда я свой.
Он посмотрел на солнце, прикидывая, где оно зайдет и как лягут тени. Ещё раз глянул а перископ, усмехнулся и начал скручивать самокрутку.
* * *
Лучшей позицией для его замысла оказалась, как ни странно та, на которой сейчас лежал "Гитлер", так что Петр попросту прополз в окопчик к Геннадию, благо ползти было недалеко. Тот расположился с комфортом. На дне окопа лежала банка из под тушенки, а съевший ее дремал, прислонившись к земляной стенке.
- Трибунал проспишь! - сказал Петр, глядя вниз.
- Я слышал, как ты ползешь. Отметил его?
- Да. Но стрелять пока нельзя.
- Что так?
- Я видел, где он, но там наверняка укрытие. Немцы любят себе доты оборудовать, а там ещё и кирпича битого хватает. Достать сложно будет. Но есть вариант…
- Расскажи.
- Солнышко, если отсюда смотреть, будет садиться как раз за его лежкой. Подсветит сзади и я его увижу.
- Понял. Поспишь?
- Хорошая мысль…
Геннадий разбудил его вечером. Петр осторожно подполз к "Гитлеру" и поймал в прицел чердак дома с выломанной нижней доской. Отличная позиция, если хорошо умеешь стрелять. Сектор обстрела - градусов сто, вся линия обороны - как на ладони. Сложи стеночку из кирпичей и щелкай русских. Только одно немец не учел: в лучах сильного и далекого источника света с параллельными лучами, такого, как солнце, или луна, твоя тень будет видна наблюдателю даже с десяти километров. В дом давным-давно попала мина. Вся задняя стенка в широких щелях, сквозь которые проходят лучи света, к тому же выбит кусок стены.
"Лежишь и ждёшь, не блеснёт ли где-нибудь отражение в линзах прицела, или бинокля? Может быть, ты даже сейчас видишь меня, но думаешь, что я мертвый…"
Теперь на фоне багровых облаков Петр видел голову немца совершенно отчётливо. Даже разглядел тусклый блик от лучей заката, прошедших сквозь его оптический прицел, когда тот отодвинулся, давая отдых глазам.
"Мы с тобой сейчас как две кобры, фриц. Видел таких змей? А я видел. Один раз. Поднимет она голову, смотрит тебе в глаза и ждет, когда ты сделаешь ошибку. Отвлекись, моргни - и бросок! Вот ты и отвлекся. Меня закат конечно слепит, но не настолько, чтобы стрелять нельзя было…"
Он плавно надавил на спусковой крючок.
