27 июня 1986 года в Америке благодаря стараниям Джоанны Стингрей на американской фирме «Биг Таймз Рекордз» тиражом в 10 000 экземпляров был выпущен двойной альбом Red Wave («Красная волна»), где целая сторона одного из дисков была отдана песням «КИНО» (так же, по стороне, было предоставлено «Аквариуму», «Алисе» и «Странным играм»).
Два года подряд Джоанна частями вывозила в Штаты образцы музыки советского рока. Вывозила с риском, ибо недремлющая служба государственной советской безопасности всячески препятствовала распространению вредной крамолы.
Джоанна Стингрей:
«Мы взяли двухдорожечные ленты записанной музыки к Red Wave. Некоторые из них мы попытались спрятать в чемоданы или в карманы, а какие-то были спрятаны с задней стороны куртки и в других тайных местах. Это было страшно – идти через таможню с лентами и другими вещами, но мы (я и моя сестра) были увлечены тем, что делали».
Наталья Веселова, куратор ленинградского рок-клуба:
«Внезапно мы узнали, что Джоанна вывезла записи нелегально и выпустила альбом, двойной, за рубежом. Совет рок-клуба был уже в курсе, и музыканты всех поставили в известность. Мы стали думать, что делать, чтобы как-то смягчить этот удар. Ждали самого плохого – мы боялись, что могут закрыть рок-клуб. И вот, несколько раз обсуждая все это на каких-то своих встречах, мы решили, что музыканты должны сделать вид, будто они были не в курсе того, что Джоанна вывезла с такими целями вот эти вот записи. Наша позиция была ясна, а линия защиты выстроена…
Нас собрали в кабинете у Анны Александровны Ивановой, то есть нашей непосредственной начальницы, пришли кураторы из КГБ, и нужно было им отвечать. Они задавали вопросы – как, почему, как так получилось… Все музыканты придерживались оговоренной точки зрения. И когда им начали задавать вопросы – мол, вы действительно ничего не знали? – все как бы так пожали плечами, типа, мы не знали. А Цой сказал: я знал. И что? И почему я не должен был этого делать? Это был, конечно, шок, потому что, в принципе, мы договорились… Но Цой выпятил подбородок и сказал, что он знал. И, собственно говоря, ничего с ним сделать было нельзя…
Досталось больше всего директору Дома самодеятельности, Анне Александровне Ивановой. Нас с ней прогнали по всем инстанциям. Мы были в обкоме профсоюзов, в главном управлении культуры, нас ругали. Начальник отдела просто кричала на нас, показывая руками на титульную сторону вышедшего альбома, что дали бы ей автомат – она бы всех их расстреляла. Я была в шоке, честно говоря, так как впервые столкнулась с такой реакцией. В тот момент я была сильно обижена на нарушение Цоем договорённостей, но теперь, по прошествии времени, все стало на свои места. Цой поступил так, как считал нужным, и, в общем-то, он был прав…».