Сынок Андрюша был здоровым, активным малышом. Физически опережал сверстников. В 6 месяцев начал ползать и научился сидеть, к году – ходить, а в полтора года – болтать, что для мальчика даже рано. Особых проблем с ним не было. Иногда мог нашкодить, например, нажать кнопку компьютера и выключить его, когда кто-то из взрослых сидел и работал. Или закинуть мелкую игрушку в аквариум с рыбками. Но в целом, сынок был послушным и покладистым. К двум годам ребёнка словно подменили. «Я не буду кушать! Не хочу гулять! Не пойду спать!» – кричал он. Любое действие, предложенное взрослыми, Андрюша встречал в штыки. Бабушка нервничала. Я старалась быть спокойной, где-то соглашаться с ним. Скоро поняла, что идти у ребёнка на поводу тоже не выход: режим дня нарушался, а сын истерил всё больше. Очередной вечер завершался криками и плачем. Раскрасневшаяся бабушка тащила за руку орущего Андрюшу. Пора было купаться, а ребенок хотел играть... И тут у меня промелькнула мысль. Я вспомнила случай на прогулке,