В дни международного фестиваля “Карот” Армению посетили известные российские актеры. В их числе народный артист России Игорь КОСТОЛЕВСКИЙ, сыгравший роль доктора Лепсиуса в постановке Московского Армянского театра “Встать, суд идет...”. И хоть он не любит давать интервью, считая это пустой тратой времени, есть тема, на которую еще, как выясняется, можно “заманить” актера для беседы, — театр!
— В театр я пришел странным образом и, если честно, сам до сих пор не могу понять, как тут оказался. Пришел из-за девушки, которая мне очень нравилась. Ей же не нравилось, что я учился в строительном институте. Она сказала: “Иди в театральный — там дают хорошее гуманитарное образование”. Я выучил стишок “Дай, Джим, на счастье лапу мне” и поехал поступать в школу-студию МХАТ. Меня не приняли. Это сильно задело. Я про театр вообще ничего не знал, а тут вдруг во мне пробудился такой интерес, что я стал ходить по театрам, что-то читать, и на будущий год меня приняли во все театральные вузы — и в МХАТ, и в Вахтанговское, и в Щепкинское... Но я пошел к Андрею Гончарову.
— Судя по биографии, вы ко всему шли сами.
— Во всяком случае роли в театре я никогда не просил. Роли просто так не приходят. Они появляются в определенный момент жизни и только тогда, когда ты серьезно занимаешься актерской профессией. Роль в спектакле “Смотрите, кто пришел!” вообще во многом определила мою дальнейшую судьбу, потому что я, как говорят, попал... Хотя в театре все уговаривали режиссера забрать у меня эту роль, потому что она не для меня.
— Не потому ли, что вы были популярны после “Звезды пленительного счастья”, а театр успеха своих любимых артистов в кино не прощает?
— Андрей Гончаров вообще не отпускал меня, ревновал и не мог понять моего желания идти в кино?! Он еле-еле позволил мне сниматься в “Звезде пленительного счастья”, объясняя это тем, что в спектакле, где я играл эпизодическую роль, кроме меня, некому возить фурку. И когда я все же снялся в этом фильме, он мне признался: “Я не ожидал, что ты так сыграешь”.
— Для зрителей вы остаетесь романтическим красавцем, но вот в образе Плюшкина вас было не узнать. Как вы согласились так изуродовать себя?
— Если вы хотели сделать мне комплимент, то это у вас не получилось. Для настоящего артиста нет уродливых ролей, он не боится испортить свое личико, когда роль масштабная и в ней есть судьба. У Плюшкина эта судьба есть, причем очень трагическая: он всеми покинут и одинок. Фокус состоит не в том, чтобы загримироваться до неузнаваемости, а вызвать сострадание у зрителей. Поэтому свою душу гримировать не надо, наоборот, она должна уметь раскрываться.
— А что вас заинтересовало в пьесе Зейтунцяна “Встать, суд идет...”?
— Забегая вперед скажу, что на первом спектакле у одного из актеров от волнения случился сердечный приступ. Его увезли в больницу. Актер признался, что до этого не знал истории армян, не слышал Комитаса. Но, несмотря на нездоровье, актер приехал и сыграл в ереванском спектакле.
В этом спектакле все обобщено — наши взаимоотношения, наша боль, наше понимание и, конечно же, резкое осуждение всего произошедшего. Знаете, ведь в Москве совершенно иной зритель. Однако, когда люди приходят на такие спектакли, они понимают, за чем именно пришли.
— За всю свою карьеру вы абсолютно не занимались самопиаром. В телевизоре на разных ток-шоу, равно как и на светских тусовках вас не видно...
— Ну нет, я отнюдь не отшельник и камни на чреслах не таскаю. Я очень люблю хорошую компанию близких мне людей, просто идет время и их становится все меньше и меньше.
— Несмотря на успех в кино и театре, вы, кажется, не страдали “звездной болезнью”...
— Мне очень смешно, когда сейчас все актеры вокруг выдающиеся, культовые или медийные. Когда я пришел в театр, по коридору ходили действительно выдающиеся артисты — Тенин, Сухаревская, Доронина, Джигарханян, Леонов, Ромашин. Я сидел в одной гримерной с Владимиром Самойловым, а с Татьяной Дорониной играл в “Чайке”... Или Армен Джигарханян, с которым мы играли в “Беге”. Когда у меня что-то не получалось, он говорил: “Знаешь, ты слушай, что я тебе говорю, ты просто слушай и отвечай. Попробуй слушать”. И я слушал.
— Как вы думаете, театр может создать иллюзию, что ты не одинок?
— Хороший театр — да. Хороший театр вообще может очень многое. Он может дать человеку некий импульс. В моей жизни было несколько спектаклей, которые перевернули мое миропонимание, а значит, в какой-то степени мою жизнь. Вообще, есть большая категория людей, которым необходим театр как отдохновение от тяжести этой жизни. Как необходимы книги, музыка, картины...
