Поймала себя на том, что до сих пор оцениваю людей по одежке, вернее, их внешнему виду. При этом ищу себе оправдания — мол, если у человека нет вкуса (на мой вкус), то я вполне имею право его осудить, обсудить и даже над ним посмеяться (нужное, по желанию, подчеркнуть).
Это мерзко. Вдвойне мерзко то, что за свое якобы «право» осуждать и обсуждать мы, люди, держимся изо всех сил и готовы загрызть любого, кто скажет — гадко это. Я знаю, сейчас в комментарии придут те, кто считает себя достойным судить, но…
Чаще всего осуждение и обсуждение внешности — это желание унизить и принизить другого, загнать в те рамки, которые именно осуждающий и обсуждающий считает допустимыми для того чтобы «все были как все».
Это удобно и комфортно в первую очередь осуждающему и обсуждающему. Зная, что он сам ничем не выделяется среди остальных, этот человек стремится создать вокруг себя зону, где не выделяется никто. Для него именно такая зона психологически безопасна — ведь когда все «выглядят как все», то нет риска на их фоне показаться…хуже.
Да, думаю осуждение и обсуждение растет именно из комплекса собственной неполноценности и страха «не вытянуть», если вдруг что…
Грустно еще и то, что очень ярко подобное проявляется именно в женском обществе. Мы готовы съесть ту, что внешним видом выбивается из общепринятых норм, что мы считаем допустимыми. Причем радостно. Может быть, думаем, что сами при этом лучше?
Вот вопиющий, можно сказать, пример.
Листая ленту, наткнулась на статью, в которой мужчина обсуждал (и осуждал) прическу Валентины Петренко. В комментариях веселились дамы, называя ее фриком, указывая, что у нее не только прическа, но и макияж…совсем не айс, и удивляясь — как такую в сенаторы взяли. Ведь у нее вкуса нет, а если вкуса нет, то, наверное, и ума тоже…
Признаюсь честно, я не в восторге от представителей наших властных структур, но признаю — как и любой народ, мы имеем ту власть, которую сами заслужили. У кормила находятся те за кого мы голосуем или те, кто проходит во власть благодаря нашему бездействию.
Насмешки над ними не делают нам чести, коре показывают нашу собственную несостоятельность. Потому что если власть не нравится, то насмешки — вовсе не то, что поможет поменять жизнь к лучшему.
Ну да ладно, это лирическое отступление. Вернемся к тому, что прическа Петренко говорит о ее, якобы, интеллектуальной и человеческой несостоятельности и дает нам право смеяться над ней не как над политиком, а как над фриком.
Но позвольте, позвольте…
Я ради интереса нашла ее биографию — захотелось узнать, что Валентина сделала еще, кроме прически. И наткнулась на неожиданный для многих факт — в 1993 году Валентина Петренко была переговорщиком, одной из тех, кто спасал захваченных бандой Мусы Алмедова детей. Вела переговоры не по телефону, а пошла к ним. И возвращалась еще несколько раз — приносила детям еду.
В одной из публикаций нашла рассказ, что хотела в пакете пронести пистолет и попытаться ликвидировать Алмедова, но эту идею отвергли. Правда это или нет — кто сейчас скажет…
Но многие бы из тех, кто сейчас называет Петренко фриком и смеется, поступили бы так же? Как бы мне ни хотелось выглядеть лучше, но буду честной — я — нет. Я слишком эгоистична и предпочла бы спасать себя и своих детей, не дай Бог, с ними бы случись несчастье.
За эти переговоры Петренко наградили орденом «За личное мужество». И, знаете, пусть она носит этот орден хоть на прическе, смеяться над этим никто не имеет права.
Потому что под этой странной «папахой» на голове бывшей сенаторки — человек. Пусть переговоры тогда — единственный выдающийся поступок, который она совершила, но уже этого достаточно, чтобы ее уважать.