Высокий черный старик проверял кончиком сапога лед. Хрустит, но не держит. Хотя уже рассветы холодные и снежинки летят. А деревья растрескали голыми ветками небо на чёрточки, растеряв всю листву.
Он опять вышел гулять без перчаток, надев шляпку с полями, что никак не спасает от ледяного осеннего ветра. Но старик не обращает внимания, он закрывает глаза и шумно вдыхает воздух, чувствуя ледяное болото не вдалеке и забытый в поле стог сена, потемневший и ставший мышиным пристанищем.
Что бы согреть покрасневшие руки, он суёт их поглубже в карманы. В теплых складках изнанки – горячее, личное. Для кого-то – всего лишь картонки с не яркими силуэтами, для него же - вся жизнь, пролетевшая, но не ушедшая, разделённая на эти три фотографии.
На первой был маленький мальчик с деревянной игрушкой и темными волосами. Чем длиннее был день, тем труднее забрать его с берега реки.
- Папа, пожалуйста. Я и так пропустил слишком многое, лучше, держи эти доски, а я их соединю.
Сначала он сделает плот, а потом лодку. И в кого же такой упорный? Что обыскал все опушки, в поисках бревен, чувствуя пальцами, как поведет себя дерево на воде.
Уплыл, развивая огромные серые паруса. Мальчик вернётся, когда океан закончится. И лучше пока старику отойти от реки и собрать инструменты для сына.
На второй фотографии была женщина. Сколько же раз она приходила к нему, говорила громко, тихо, да какая разница что. Главное, как двигались при этом губы. Главное, что вместе с ней он мог видеть в темноте, оборачиваясь то волком, то рысью. Обгоняя летучих мышей, приземляться внезапно, среди испуганных людей в городах и разговаривать резво на выдуманном языке. Старик даже не знал, какой видят её другие. Только, на всякий случай, просил больше не подходить к деревне так близко, со своими травами и предсказаниями и не стучаться в ворота.
Но, кажется, не послушалась.
А на третьем изображении они все вместе. Мальчик, с открывающим замки взглядом. Женщина, спрятавшаяся за букетом осоки ион, Ноябрь.
Фотографии были при нем, этим вечером тоже, особенно. Ведь сегодня, вместо дороги домой, Старик выбрал тропинку к болоту, где в самую полночь, если сидеть очень тихо, можно увидеть огни. Может, там водятся духи или же просто это гниющий торф, ил же чье-то невыполненное желание отчаялось жечь своего хозяина и улетает на волю.
Люди боятся огней, но то – люди. Ноябрь найдет свой единственный, по-настоящему теплый. Чтоб закрыть его в банку и чем-то подкармливать дома. А огонь так сиял бы, оттаяв, стал очень заметным для тех, кого так сильно ждёт он в ноябрьской стуже.
Что, окрепнув, родилось бы солнце, собрав всех забывших.