Детская беда безгранична. Отчаяние у взрослого, пожалуй, несравнимо с отчаянием ребенка.
Айрис Мердок, писатель, философ
Нередко в своей профессиональной деятельности я сталкиваюсь с такими ситуациями, когда родители приходят с жалобами на появление страха у своего ребенка. Страх этот обычно бывает полностью иррационален, т.е. лишен логических оснований и не представляет реальной угрозы для жизни. Несмотря на то, что чудовища и монстры, созданные воображением ребенка, нереальны, сам страх перед ними вполне реален. Он может ярко проявляться в жизни ребенка, в некоторых случаях даже накладывая ограничения на социальную деятельность, отношения с родителями, успеваемость в школе и т.д.
Если углубиться в саму природу страхов, то мы можем заметить, что отчасти это ощущение является врожденным и выполняет функцию защиты от преждевременной смерти. Так происходит у животных, их ощущения и чувства сравнительно примитивны и закрепляются преимущественно рефлекторно через запоминание опасных стимулов.
Человеческая же психика в ходе эволюции развила способность к абстрагированию, мы научились переносить конкретные стимулы в абстрактные символы и оперировать ими. Эта замечательная способность позволила нам развить математические способности, формировать языковые системы, создавать большие государства на основе сложной экономики и еще много чего.
Однако с появлением новых возможностей появляются и новые проблемы. В некоторых случаях развитое воображение и способность к абстрагированию играют против нас. Например, в случаях с формированием детских страхов.
Когда ребенок впервые сталкивается со страхами или сильной тревогой, он попадает в ловушку. Еще неокрепшая детская психика неспособна конструктивно пережить этот момент. В отличие от взрослого человека, ребенок не имеет инструментов, которыми он мог бы воспользоваться, чтобы избавиться от страха.
Тогда его психика прибегает к такому интересному способу: она достает этот страх изнутри и переносит его во внешний мир, проецирует его на окружающие объекты. Поэтому страхи могут воплотиться в образах, увиденных в мультиках, прочитанных в книгах, или услышанных от других детей. Совершенно неважно, каким будет объект, внешним носителем страха может быть все, что угодно.
Смысл этого механизма в том, что ребенок получает возможность дистанцироваться от своего внутреннего страха, с которым он неспособен справится иными путями. Перенося страх на объект внешнего мира, ребенок получает возможность спрятаться от него, избежать встречи с ним. К примеру, если носителем страха становится чудовище из мультика, то, несмотря на то, что страх никуда не пропал, поведение ребенка уже направлено на избегание этого чудовища.
И в этом смысле данный механизм можно считать спасительным для ребенка. Таким образом, проецирование страхов во вне менее травматично, чем держать страх внутри. Психике проще избегать чего-то страшного снаружи, чем жить с ощущением неизбежности внутреннего страха.
Но у этой ситуации есть и обратная сторона, которая включает в себя реакцию родителей. И, как правило, реагируют они таким образом, что пытаются переубедить ребенка, обесценить его переживания, с помощью логики доказать невозможность существования чудовищ, вместе с ребенком побороть, пересилить эти страхи. Но в скором времени практически все понимают, что такая стратегия не работает.
Нельзя забывать, что чудовища являются лишь проекцией внутренних страхов. Когда родители пытаются доказать нереальность этих проекций, они обесценивают сами внутренние переживания ребенка. И в этом случае ребенок может начать доказывать обратное, усиливая свою реакцию на выдуманных чудовищ. Своим поведением он как бы начинает говорить: «Мои переживания реальны, мои страхи реальны. Мой страх становится все больше, он уже начинает мешать мне жить, а вы все еще говорите, что его не существует!»
Когда родители сталкиваются с подобной ситуацией, они должны понимать, что, в целом, это нормальный защитный механизм детской психики. Таким образом ребенок пытается вынести свои внутренние страхи наружу и превратить их в "чудовищ", от которых он может спрятаться или получить защиту.
С этой точки зрения более оптимальным вариантом будет не переубеждение ребенка, не оперирование логикой взрослого человека, а постепенное снятие внутреннего напряжения через доверительные беседы родителя и ребенка. В таком случае ребенок получает возможность во-первых – снизить тревогу в процессе изложения своих переживаний, а во-вторых – перенести часть своей тревоги на родительские фигуры. Но такое решение будет эффективным только при условии доверительных отношений. Именно поэтому в семье важно не только контролировать и воспитывать ребенка, но и уметь его слушать, понимать, чувствовать.
Так же нельзя забывать, что личностная тревожность, которая способствует формированию и закреплению страхов, имеет как конституциональную основу – особенности функционирования центральной нервной системы и головного мозга, так и социальную, формирующуюся в процессе воспитания. Поэтому в ситуациях развития повышенной тревожности и, как следствие, страхов у ребенка, всегда надо смотреть, что происходит внутри семьи. Детские страхи часто являются реакцией на проблемы в родительских отношениях.
Для ребёнка родители - целый мир, угроза существования которого может проявиться развитием серьёзнейших затруднений.
И в заключение хотелось бы сказать, что при появлении у ребенка навязчивых страхов не надо паниковать и драматизировать ситуацию. Это не катастрофично. Самое главное – грамотно подойти к решению этой задачи, через снижение общей тревожности в семье, через снижение конфликтов среди членов семьи, через создание более дружелюбной и спокойной обстановки, позволяющей ребенку довериться родителям и снизить свою тревогу. Ну а если не получается это сделать самому, то всегда есть смысл обратиться к специалисту.
Спасибо за ваше внимание к моему каналу! Если тема статьи интересна - ставьте лайки, подписывайтесь на канал. Мне будет интересно знать, какие темы более актуальны для читателей.