Семидесятые, Воронежский мединститут, цикл психиатрии. Ассистентка, сама молоденькая девушка, еще год назад бывшая студенткой, показывает такую же молодую больную, по профессии доярку. Годы те же, а на вид доярка лет на десять старше.
Тоже рассказывает про космос. Ничего удивительного, космосу в те времена отводили много времени и радио, и телевидение.
Доярка же – непростая. Своими руками собрала телескоп из старого патефона, сломанного приёмника «Альпинист» и пластмассового аквариума на тридцать литров. Ночами выходила в палисадник, заполняла аквариум водой и следила за отражением звёзд, а потом писала в АН СССР. Нет, пришельцев эта больная не видела и распада СССР не предрекала. Всё больше о том, что всюду есть вода – на Луне, на спутниках других планет, что Плутон и три его спутника состоят из плотного снега с примесью карбамида, что планет на самом деле сотни, только они далеко.
Напомню, что в те времена межпланетные автоматические станции только-только начинали исследовать Солнечную систему, и большинству то, что говорила доярка, казалось чушью. Мне тоже. Я ведь еще в школе сам собрал телескоп из линзы для очков и окуляра от микроскопа и знал, что в лучшем случае можно увидеть ушки у Сатурна, да кратеры на Луне, а уж Плутон так далеко, что его видно лишь в самые крупные телескопы, и никаких спутников нет.
- И что, сильное увеличение у телескопа? – спрашивал я снисходительно.
- Увеличение у меня в голове, - отвечала больная, и показывала рисунки. Карандаши ей не полагались – а ну как в глаз, и рисовала она угольками, больничная котельная работала на угли.
- И что же это такое?
- Спутник Юпитера. Это лед, а подо льдом воды – видимо-невидимо. А вот это – Марс. Как в Каменной Степи, а ещё горы.
- Да где ж горы?
- Смотреть нужно уметь, - снисходительно говорила она.
Уже потом, когда больную возвращали в палату на восемь душ (условия тогда в больнице были, прямо скажем, неважные) ассистентка объясняла, что нередко больные могут быть очень убедительны в своих бредовых идеях, но врач должен критически подходить ко всему, что говорят пациенты.
Я это перенял, и с тех пор критически подхожу ко всему, что говорят – все. Хотя иногда очень тянет поверить.
