Хотя современные национальные языки - в значительной степени плод целенаправленной работы национальных государств и интеллигенций, формирование крупномасштабных языков - объективный процесс, связанный с интенсификацией и упрощением связей между людьми, урбанизацией и ростом грамотности.
Встречаются утверждения, что основной идентичностью в доиндустриальную эпоху была региональная (каталонская, ломбардская). Черезчур смелое обобщение.
Рассмотрим вопрос на примере средневековой Европы. Особенно на территории распространения вульгарной латыни, с распадом Римской империи и наступлением Темных веков и натурального хозяйства, где тут же начали развиваться диалекты - будущие романские локальные языки.
Для крестьянства, то есть 80-90% населения, которые вряд-ли бывали дальше ближайшего большого села с ярмаркой или рынком, церковью и возможно поместьем синьора, , естественным образом их миром был приход, местность, иногда включающий одну большую деревню, порой - деревню с окружающими хуторами, а иногда - несколько селений в одной местности.
http://yakov.works/libr_min/02_b/ro/del_07.htm
Соответственно, для них круг общения в Раннем Средневековье - жители соседних деревень, кюре и слуги синьора. Здесь формируется элементарный диалект - говор, наречие. Аналогично обстоит дела у городских низов (но не бродячих люмпенов и маргиналов, а оседлых) - город был альфой и омегой, вполне возможно было всю жизнь провести в его стенах.
Региональный уровень был актуален для дворянства и городского патрициата, заодно для их слуг и окружения, а с другой стороны - бродячих торговцев и ремесленников, циркачей и музыкантов.
////Возьмем хотя бы такой блестящий пример, как Бургундия. Возможно ли было бы ее самобытное и обособленное существование, не управляй ею узкая каста - дижонский парламент и его окружение? Касте этой так нетрудно удерживать свое главенство, что она лишь по традиции ведет борьбу против счетной палаты и штатов, сохраняющихся в провинции и подчас раздражающих парламент своими претензиями. С другой стороны, парламентская элита куда лучше, чем обычно полагают, ладит с губернатором, обязанности которого с 1754 по 1789 год исполняет такой знаменитый человек, как принц де Конде. Без особого труда она контролирует труды и дни коменданта, губернаторского наместника. Ладит она и с интендантом, не доводя дело до серьезных, неразрешимых конфликтов. Парламент полностью подчиняется этой элите, ибо в ее активе - вес в обществе и богатство: земли, леса, виноградники, особняки, кузницы и ренты, рассеянные по всей Бургундии. Брачные и имущественные узы превращают бургундскую элиту в замкнутый круг, всегда готовый дать отпор любым попыткам купцов или разбогатевших буржуа проникнуть в желанную для них среду. Некогда представители этой элиты и сами принадлежали к сословию буржуа, но уже давно и без труда завоевали право быть причисленными к так называемому дворянству мантии; более того, среди них встречаются и отпрыски старинных дворянских родов - вспомним, например, знаменитого президента де Бросса (1709-1777), потомка дворянина, убитого при Форново (1495). Итак, перед нами каста: "Члены парламента не просто передают должности по наследству своим детям. Они радеют братьям, зятьям, шуринам, племянникам..." Побеждают семейства наиболее разветвленные. Это эндогамное общество долгие годы живет, отгородившись от остального мира. Члены его умножают поводы для встреч, переписываются, охотно обмениваются впечатлениями; "балы, концерты, театральные представления, игры, празднества, призванные поразить гостей роскошью, обеды на сто персон" - все это поводы увидеться, сговориться, поддержать друг друга////
http://yakov.works/libr_min/02_b/ro/del_04.htm
Соответственно, в этой среде возникли собственно региональные языки - нормандский, провансальский, неаполитанский, галисийский и т.д. В германских странах аналогично былые племенные языки трансформировались в рамках земельных княжеств и королевств среди их элит и присных.
Непосредственные предшественники национальных языков - те языки, которые сформировались при монаршьих дворах и в тесно связанных с ними столицах, а со времен Высокого Средневековья - в среде формирующейся государственной бюрократии и той части купечества, что вела дела в рамках королевства. В наибольшей степени рано сформировались английский, французский и кастильский, как языки централизованных сословных stato. Можно предположить, что более значительная роль немецкого (хохдойча) в Германии по сравнению с итальянским (флорентийским) в Италии связана с тем, что в Италии не только не было хотя бы символической имперской государственности с рейхстагом (пусть даже основным языком делопроизводства был латинский), но и с тем, что у разных итальянских мегаполисов основные торговые связи были направлены в разные стороны. С другой стороны, формирование Нидерландов как отдельной от Германии страны связано не только с очень ранней урбанизацией и распространением значительного уровня грамотности, но и с тем, что связи с Англией, Францией, Испанией и Скандинавией, нежели с остальной Германией. И это при том, что голландский и немецкий одинаково происходят из племенного языка франков.
Ну и наконец наивысший уровень составляли общая для Западной и Центральной Европы Римская церковь, и её латинский язык, используемый как основной архиереями, учеными монахами, университетскими профессорами, и сформировавшейся в Позднее Средневековье "Республикой ученых". Именно они составляли тот слой, в котором сформировалась идентичность "Христианского мира", которая в XVII веке трансформировалась в европейскую, уже вполне отвязавшуюся от римо-католической церкви еще со времен Реформации.
////Нет ничего интереснее хронологии и картографии употребления понятий «Европа» и «христианский мир». Около 1620 года слово «Европа» бросается в глаза как непривычное. Около 1750 года выражение «христианский мир» уже всего лишь архаизм. Сам смысл его изменился, оно перестало быть эквивалентом «Европы». Во Франции, Голландии, Англии замещение совершается очень рано, с 1630 по 1660 годы. В 1660 году «Европа» присутствует в западном лексиконе. Но в Испании, на юге Италии, в Австрии, Венгрии, Польше перед лицом турок — везде, где еще жив былой дух Крестовых походов, по-прежнему преобладает выражение «христианский мир». В 1750 году, в свою очередь, «Европа» обосновывается уже на Востоке в привычном для Парижа и Лондона употреблении. Слова, по крайней мере в их бессознательном употреблении, отражают подлинную реальность.////
https://www.rulit.me/books/civilizaciya-klassicheskoj-evropy-read-240896-1.html
Соответственно, по мере становления массового общества и интенсификацией связей между регионами, сосредоточением населения в городах и особенно мегаполисах, когда для среднего француза или поляка общение с жителями других частей страны столь же просто, как и с жителями соседней деревни 1000 лет назад, а побывать на другом конце страны проще, чем в ближайшем городе, неизбежно вели к распространению обобщенного языка.
Аналогично это поясняет слабую выраженность диалектов в русском и американском английском, поскольку ни в США, ни в Российской империи никогда не было таких укоренных и обособленных местностей и естественных регионов, как в Западной Европе, а миграционный обмен был постоянно относительно интенсивен еще задолго до наступления высокого модерна.