По заведённому обычаю новичков временно, а одиноких – на постоянной основе селили на первых этажах жилых домов, пока не освободится квартира повыше. При этом холостяки, и мужчины, и женщины, никогда не вселялись по одному, только «общежитием». Посёлок советских специалистов Флорес (в Гаване, кроме Флореса, их было несколько: Наутико, Коронелла, Аламар, некоторые специалисты постоянно жили в гостинице Фокс) был застроен типовыми 5-этажными домами. Нам поначалу досталась трёхкомнатная квартира на первом этаже в одном из домов «Эспосос» (супруги), прозванных кубинцами за то, что стояли входами навстречу друг другу, а не «в затылок» (рис. 2). Здесь на первом этаже мы прожили до марта следующего года, затем переселились на третий этаж в соседнем ряду домов (С-3), тоже в 3-комнатную квартиру площадью 65 м2 – больше, чем осталась у нас в Союзе (рис. 3). Что нас удивило – в окнах квартир не было стёкол. Только деревянные жалюзи и противомоскитная сетка: квартира должна круглый год продуваться, поскольку главная проблема здесь не холод, а жара. Занимался нашим расселением Рафаэль Эспиноса – сподвижник Эрнесто че Гевары по второй революционной колонне (первой руководил сам Фидель) при походе от Сантъяго де Куба на Гавану. По-русски он совершенно не говорил, а для нас испанский был как снег на голову, поэтому первое время объяснялись с ним жестами, но позже, когда мы освоили слова первой необходимости, проблем общения не стало, да и в целом проблем не было.
На работе нас встретили хорошо. Александра Сергеева и меня разместили в комнате, где уже сидели Володя Птицын – специалист по бурению из Киева, секретарша Женя из Москвы, переводчики Володя Павлюк из Москвы и Валера Остафий из Кишинёва. Ещё двое – главный геолог Виталий Иванович Мартин из Уфы и главный геофизик (он же был председателем профкома) Валера Казарян из Минска – сидели в соседней комнате.
Володя Птицын, представившись, как секретарь партийной организации, ошарашил нас первым же вопросом: как мы приехали – по блату или по очереди? «Скажу прямо: я приехал по блату», – его ободряющие слова. Мы дружно доложили, что – по очереди. Немного помявшись, он спросил: Ну, а водку вы привезли? Мы ответили, что и водку, и чёрный хлеб, и селёдку – не только привезли, но и принесли с собой. Тут же все «дела» исчезли со столов, и мы начали «знакомиться». Заходили периодически разные кубинцы, им тоже наливали по маленькой. Я был настороже в связи с такой необычной откровенностью, позже я узнал, что Володя ничего не боялся, он знал, что дальше руководителя никакая информация всё равно не просочилась бы, а вместе они представляли единый «треугольник» (руководитель группы, секретарь парторганизации и председатель месткома профсоюза) с общей ответственностью. Через пару недель он как-то заявил: когда уеду – буду алкоголиком. К сожалению, эта беда коснулась не только его.
Забегая несколько вперёд, ещё несколько слов о Володе. В общем, хороший человек, писал неплохие стихи, некоторые из них я переписал из его тетради в свою:
Жизнь – словно зебра, в точности
На ней повторяет след
Радость полоской узкою
Среди полосок бед.
И если ярятся штормы,
Царапая паруса,
Помните, братья: за чёрною –
Белая полоса!
Любил он и афоризмы, например: «У каждого века бывает своё средневековье», «Любящее сердце прощает даже то, что будет, не любящее не прощает даже то, чего не было», и анекдоты: «За что сняли с работы Подгорного? – За дикцию. -??? – Да он слово «дублёнка» произносил с мягким «н»». Когда текучка допекала его, и он не находил, чем унять тоску, писал такие стихи:
Коль тяжело, и мысли лезут сдуру,
Иди, не сомневаясь, в «амбразуру».
Здесь взгляд ласкает моря гладь,
Бокал сербесы увлажняет душу,
И мысли, что недавно были «вспять»,
Текут спокойно… Ход их не нарушу…
(«Амбразура» - это советское название пивнушки на берегу Мексиканского залива в посёлке Наутико, где жили Птицыны, а сербеса cerveza – пиво в переводе с испанского).
Продолжение следует...
Подробнее читайте в бесплатном электронном журнале "ГеоИнфо". ЧИТАТЬ
