Предположения о возможности использовать уран как взрывчатое вещество высказывались еще до Великой Отечественной войны. Так, в октябре 1940 года сотрудники Харьковского Физико-технического института Маслов и Шпинель подали в бюро изобретений Наркомата обороны СССР заявку на изобретение «Об использовании урана в качестве взрывчатого и отравляющего вещества».
Но идею харьковчан тогда не оценили. Военинженер 2 ранга Соминский и профессор А. Жуховицкий вынесли решение отрицательного толка: «…предложение авторов в целом интереса для военно-химического дела не представляет». Самое удивительное, что семь лет спустя, когда уже были стерты с лица земли Хиросима и Нагасаки, а советские ядерщики напрягали все силы, чтобы как можно скорее создать свою бомбу, Маслов и Шпинель получили-таки законное авторское свидетельство. С пометкой - «не подлежит опубликованию».
В начале 1940 года Берия представил Сталину доклад с предложением начать работы по атомному оружию. Он ссылался на новые материалы, добытые разведкой. Но работы не начались – слишком много было забот с переоснащением армии обычным оружием. Однако Берия не успокаивался, свидетельством чего являются не только воспоминания его сына, но и то, что в 1942 году академик Хлопин получил от спецслужб запрос – как он оценивает ситуацию?
Хлопин сообщил, что по его наблюдениям в последнее время в западной научной прессе прекратилась публикация статей по атомной тематике. После этого стало ясно, что – с учетом предыдущих сообщений о начале работ по использованию атомной энергии в военных целях,- некие влиятельные силы наложили вето на указанную тему.
Тут же были подготовлены свежие информационные материалы по проблеме, и Лаврентий Павлович ознакомил с ними Сталина. Официальное письмо наркома внутренних дел на эту тему практически совпало по времени с распоряжением ГКО «Об организации работ по урану». Произошло это 28 сентября 1942 года, то есть примерно через полтора месяца после запуска в Штатах «Манхэттенского проекта».
11 февраля 1943 года вышло постановление ГКО о начале практических работ по созданию атомной бомбы. Общее руководство поручалось заместителю председателя ГКО Молотову. Непосредственным руководителем атомного проекта стал Игорь Курчатов.
Работы вроде бы начались. Но прошло больше года (а с момента выхода распоряжения ГКО так и целых два), а результатов не было. 7 ноября 1944 года Берия представил Сталину неофициальный пока доклад о состоянии атомного проекта: «…разведка урановых месторождений почти не сдвинулась с места». После этого доклада самому Берии было дано поручение разработать новый проект постановления о работах «по урану», чем он немедленно и занялся.