Даже самый любимый человек — всего лишь часть моего огромного, необъятного Мира. Говорить, что он — весь Мир, — значит сильно сузить этот безграничный Мир до одного даже самого любимого человека. Во-первых, это сознательное глобальное ограничение себя, отбирание от себя всех возможных богатств, которые Мир может подарить нам. Кроме того, это производит невероятное давление на любимого человека, который теперь обязан выполнять все функции необъятного Мира. Чаще всего, он с этой задачей справиться не в состоянии ни морально, ни физически, ни духовно. Давления на выдерживает.
Я считаю, что в каждом из нас есть Любовь. Просто в некоторых она запрятана очень глубоко под болью. Когда я открываю сердце — открываю его всему миру. Люблю весь мир. Я влюблена в мир.
Близость… Что это для меня. Я открыта по натуре. К сожалению, большинство людей уже с детства не умеют открываться. Довольно многие умеют открываться, но не хотят. То есть, делают это только с теми, кто соответствует их представлениям (социум, стереотипы, детские впечатления, Эдипов и Электрин комплекс, комплексы неполноценности, гендерный примативный статус и пр.). Притом что теоретически каждый может открываться каждому, все-таки, в каждом из нас есть представления об “идеальном” партнере. И бессознательно мы ими руководствуемся. “Меня к нему (к ней) тянет” — это же не эфемерное какое-то понятие, хотя, бывает что и на электричестве “тянет”. Но чаще- просто потому что картинка соответствует. Образ проявления. Соответствует клише, которое внутри нашего сознания. А если “не соответствует”, мы и ломиться не станем.
Когда я занималась в козловском “Синтоне”, у нас как-то было упражнение. Девочки стояли в кругу с завязанными глазами. Мальчики — вторым кругом каруселью. поскольку группа называлась “Сексология”, мальчики должны были как-то проявлять нежность — целовать в шею, лицо… ну, как-то так… Когда потом выясняли, кто был кто, выяснилось, что омерзительны мне были поцелуи молчела, который внешне для меня был очень привлекателен и так меня бы от него точно не шарахало. Все остальное было приятно, хотя, среди присутствующих мужчин было не меньше трех, кого я бы и за руку не взяла… Хех. Вот ведь.
Это к вопросу о “тянет — не тянет”. Теперь об открытости. я убеждена, что Самая Удивительная Любовь — то самое волшебное ощущение — доступно абсолютно каждому из нас, достаточно освободить это волшебство из темницы страхов и обид. Кроме того, я также абсолютно убеждена, что любые два человека, таким образом, полностью освободившие свою любовь и напитавшиеся ею, способны создать успешный союз. Разумеется, близость духа важна. Мне сложно сказать, я сама ни разу не была в подобной ситуации и всего лишь теоретик, но мне кажется, это примерно так. ЛЮБИТЬ друг друга могут два абсолютно любых человека. Другое дело быть вместе — это же уже все-таки совместный проект, для которого нужны некоторые условия. Сложнее будет, если в паре только один такой. Если он не поможет также раскрыться партнеру, ему придется либо уходить, либо всепрощать, потому что быть “продвинутым” таким образом — это еще и немалая ответственность. Кольцо всевластия, в некотором роде.
О чем я? я о том, что мы все равно не хотим довольствоваться первым встреченным открытым. Чаще всего открытые люди — это те, кто много пережил в своей жизни и понял, что только открытость Любви внутри них самих может помочь им быть счастливыми. Самим по себе. Ни почему. Независимо от наличия партнера рядом. Это люди, которым либо сильно не везло с партнерами, либо по каким-то другим причинам их мало любили. Или не любили вовсе. Нередко потому, что они не похожи на других. Так или иначе.
Наша «любовь» привязана к фотокарточке «кларков гейблов» и «шерон стоун», прошитых в наших сознаниях фантазиями и мечтами. Мы привязаны к этим перфокартам, вмонтированным в наши сознания. И весь наш жизненный поиск «любви» превращается всего лишь в перелопачивание базы данных окружения на предмет соответствия элементам окружения данным перфокарты. Найдя, мы получаем зеленый свет и добиваемся. Добившись, полагаем, что нашли Любовь. Мы не слушаем себя. Мы продолжаем обманывать свою душу, потому что данные операционки говорят, что все работает. Мы даже не подозреваем о том, что катаемся на дрезине, пока где-то нас ждет наш собственный, родной «ягуар»!
Устав сражаться с ветряными мельничками и вязнуть в помидорах “с душком”, я решила немного поворошить иерархические бетонные плиты, сложенные в моем сознании бесцельным грузом.
Кто мы друг другу? Этот начальник, тот подчиненный, этот водитель, тот дворник. Он — отец, ты — сестра, эта — школьная подруга. Ты мне — кто? А я — тебе. Или… Мои друзья — друзья мне или ходячие-бродячие иллюзии…
Мы впитываем системы субординаций и иерархичекие ступеньки, даже не задумываясь о том, как они разделяют на вафельные клетки наши миры, сталкивают чужих и свирепо осуществляют “разобщенность близких душ”…
Постаравшись как могла убавить громкость разумов и здравых смыслов, вероломно привитых моему существу, я стараюсь каким-то дополнительным нефизическим спинным мозгом прочувствовать, кто мне близок в этом мире. С кем я хочу быть от души, а с кем вынуждена “отбывать”. Чья близость мне обусловлена формальным родством, а чья — неформальным неожиданным, бесповоротным и неизбежным слиянием с моим миром… Мое родство по крови — обязанность ли близости? Не близости, так хотя бы ответственность ли? Сделанное мне когда-то добро, открытая мне когда-то душа — обусловливает ли меня сейчас и пожиненно открываться в ту сторону. Даже, когда я не хочу? Обязывает ли меня к общению присутствие в моем окружении человека, который помог моему рождению крохотным сперматозоидом? Что такое семья?
Я либо не близка никому, либо близка всем. Я знаю, что я полностью открыта. В любой момент каждый, кто был бы готов быть мне открытым, может стать мне близокю.