Две лавры
Девятьсот лет назад в княжение Ярослава Мудрого, неподалеку от престольного города Киева был заложен мужской монастырь, сохранившийся до наших дней под именем Киево-Печерской Лавры. Расположенный на высоком, обрывистом берегу Днепра, монастырь быстро разрастался: строились кельи для монахов, церкви и служебные помещения. С каждым годом расширялись и монастырские земли, увеличивалось число крепостных, работавших на духовную братию.
Монастырь богател. Возводились все новые и новые строения. Так появился знаменитый архитектурный ансамбль, обязанный своим происхождением многим крепостным мастерам: зодчим, каменщикам, художникам.
Сейчас в Киево-Печерской Лавре две территории, вернее два города: одни устремлен в будущее, другой так и застыл в прошлом.
В прошлом — часть Нижней Лавры. Здесь все направлено на службу религиозному культу. Религия усилиями монахов обращена в своеобразное коммерчески-зрелищное предприятие.
Монах, продающий по двадцать рублей свечки. Вывеска у входа в ближние пещеры: «Впуск очередной группы через двадцать минут» и доносящееся изнутри пение псалмов. Равнодушные надписи: «вход», «выход» и стрелки, указывающие путь вдоль зацементированных стен...
Все здесь используется с чисто утилитарными целями, даже угловую часовенку в небольшом узеньком дворике Нижней Лавры монахи приспособили под гараж.
А наверху, на горе, всего в каких-нибудь трехстах метрах — Верхняя Лавра. Тут все наполнено жизнью, стремлением сохранить каждый штрих прошлых столетий, каждый камень, высеченный рукой человека, памятник подлинного искусства.
Годы и особенно последняя война нанесли немалый ущерб замечательному ансамблю. Его сейчас восстанавливают.
Когда смотришь на белые стены уже восстановленных зданий Лавры — поражаешься мастерству наших зодчих, сумевших восстановить по еле заметным следам великие творения прошлого.
Многое уже сделано, но работы еще непочатый край. Прямо, при входе в Лавру, — огромная груда битого кирпича, остатки разрушенных стен. Здесь стоял Успенский собор — уникальное сооружение XIV века.
Мастерство строителей
Рядом с Успенским собором чудом уцелевшая Большая колокольня Лавры. Сейчас она в лесах. Там, где её уже сняли — слепят глаза белоснежные стены. Ярко-синими кружевами опоясали колокольню фризы. Распластав крылья, уселись на них керамические орлы, а над ними золотым шатром повис купол.
Так выглядела Большая колокольня Лавры и два века назад, в 1735 году, в год окончания ее строительства. Для того чтобы вернуть колокольне ее первоначальный облик, строителям пришлось проделать большую и сложную работу. Ведь нужно было восстановить не только облицовку стен, но и каждый камень, кирпич, разрушенный временем.
Самым кропотливым делом оказалось восстановление архитектурных украшений колокольни — фризов, которые опоясали колокольню в несколько ярусов. Каждый фриз — сложное сплетение из диковинных листьев и цветов, отлитых в виде больших керамических блоков сложной конфигурации. Их отливка — большое искусство. Даже для современного керамического производства, оснащенного новейшей техникой, обжиг блоков такой величины — не простая задача.
Особенно пришлось повозиться с позолоченными керамическими орлами. Их высота около полутора метров, а размах крыльев немного меньше трех. А ведь строители того времени изготовляли огромные керамические детали вручную, в самых примитивных условиях. Поистине, остается только удивляться их виртуозному мастерству.
На головокружительной высоте работают каменщики, штукатуры, маляры, позолотчики. Но прежде, чем они принялись за работу, по крутым лесенкам колокольни долгое время лазали какие-то люди: мерили, составляли чертежи, фотографировали и снова мерили.
Что это были за люди? Вы узнаете в следующей статье.
Первую часть данной статьи Вы можете прочитать здесь.
РЕСТАВРАТОРЫ
Так их называют. Многие представляют себе работу несколько примитивно: очищают, восстанавливают. На самом же деле все гораздо сложнее.
Прежде чем начать работу реставратор должен отчетливо разобраться в первоначальном облике восстанавливаемого памятника. Хорошо, если сохранился архив, дающий реставратору подробный материал. Ну, а если такого архива нет, если вообще не осталось никаких следов и первоначальный облик памятника дорисовывает только воображение? Может быть, реставратор волен импровизировать, добавлять что-то свое, искажать по-своему усмотрению замысел зодчего?
Нет! Все искусство реставрации как раз и заключается в том, чтобы донести до современников всё, что вложили творцы памятника в свое детище много веков назад. А это чрезвычайно трудно.
Когда строительной группе, возглавляемой двумя архитекторами Мариониллой Александровой и Евгенией Пламеницкой, поручили реставрацию и восстановление корпуса, который на всех планах условно назван «12-м корпусом», казалось все просто и ясно.
Постройку корпуса приписывают известному лаврскому крепостному зодчему Степану Ковниру. По скудным архивным данным было известно, что здесь когда-то стояли хлебопекарня и книжный магазин. Не вызывало сомнений и то, что магазинчик был пристроен к стене хлебопекарни много позднее, хотя внешняя архитектурная облицовка всего корпуса и говорила о единстве замысла его строителей.
Строители начали расчищать груды щебня и битого кирпича, а архитекторы занялись своими будничными делами: обмером уцелевших стен, составлением обмерных чертежей, зондажом.
Зондаж — это разведка вглубь строения, отчасти напоминающая геологическую. Но если бур геолога проникает в породу на сотни и тысячи метров, то зонд реставратора на гораздо меньшую глубину, иногда равную нескольким сантиметрам.
Обмер и зондаж — кропотливая и малоувлекательная работа.
Хотя для кого как, Марионилла Александрова, например, считает свою работу одной из интереснейших на свете. И так же, как разведчику, реставратору приходится сталкиваться с самыми неожиданными открытиями.
