Предыдущая глава
В самое начало
СЕКРЕТ РУССКОЙ ДУШИ
Русские побили французов при Наполеоне, французы побили русских в Крымскую войну при Николае I, армия Самсонова бросилась в Восточную Пруссию в 1914-м и спасла Париж от немецкого наступления, поражение Гитлера на Восточном фронте способствовало освобождению Франции, а в годы «холодной войны» отношения с Францией де Голля были все-таки много мягче, чем с остальным западным миром. «Белая» иммиграция осела, в основном, во Франции. Русские в Париже ассоциируются или с большими деньгами, или с учтивостью и аристократизмом. Новорусские толпы также приезжают тратить деньги и еще не успели французам насолить.
Вот что писал К. Н. Батюшков к Н. И. Гнедичу 27 марта 1814 года сразу после взятия Парижа русскими войсками:
«О, чудесный народ парижский, достойный сожаления и смеха!.. Мимо французского театра пробрался в пале-Рояль в средоточие шума, бегания, девок, новостей, роскоши. Нищеты, разврата... Ночь застала меня посреди Пале-Рояля. Теперь новые явления: нимфы радости, которых бесстыдство превышает все. Не офицеры за ними бегали, а они за офицерами...» Русские офицеры и низшие чины в Париже, пока оккупировали его, повеселились изрядно, задолжав местным рестораторам кучу денег. Надо было послать их подальше, но командующий оккупационным корпусом граф Воронцов, позже осмеянный малолетним Пушкиным, продал свои российские имения и рассчитался за армию. Благородный поступок!
Тамошние девицы теперь за русскими офицерами не гоняются. Да и русских офицеров я что-то в Париже не видел. Хотя русская речь слышится на тамошних улицах довольно часто. Как-то я сидел в Люксесмбургском саду возле фонтана и грелся на солнышке. На соседней скамейке устроились две габаритные тетки и стали громко разговаривать. Говорили они по-русски, считая, что сосед их не понимает. Минут двадцать я слушал такую чушь! Обсуждали какие-то тапочки, какую-то Нину, которой эти тапочки предназначались...
Если поедете в Париже – не орите на улицах. Иногда действительно хочется закричать во все горло. Но можете натолкнуться на соотечественников. Неудобно.
Затевая разговор о русских во Франции, я, собственно, хотел рассказать вот такую историю.
Летел я как-то под Новый год на родину. В самолете находилась в основном русская публика, из которой выделялась дюжина здоровенных мужиков сорока пяти – пятидесяти лет. Двенадцать директоров совхозов из Сибири изучали сельскохозяйственный опыт Франции и теперь возвращались в Якутию. Мы стали наконец снижаться. Снижались, снижались, снижались... и сели в аэропорту Хельсинки. Оказывается, налетевшая метель сделала посадку в Санкт-Петербурге невозможной. В самолете находилось всего несколько французов – влюбленная парочка, седоватый и в очках морщинистый господин, две студентки. Если граждане Франции сразу заробели, представляя, какие испытания ожидают их в заснеженной России, по улицам городов которой бегают, похоже, голодные волки, то русские пассажиры стали самоорганизовываться. Невзгоды нам привычнее, мы их готовы преодолевать всегда. Сибиряки достали из багажа французские вина, стали угощать друг друга и французов, запели «Подмосковные вечера». Тут же нашелся заводила – огромный кудрявый мужчина, который произносил тосты, обращаясь к французам.
- Вив ля Франс! – кричал он, и тем приходилось выпивать.
- Вив ля Рюс! – предложил ответный тост седоватый парижанин.
Потом француз стал отказываться, говоря:
- Это слишком много для меня! Вы, русские, такие сильные и здоровые, - на что сибиряк, хохоча, заметил:
- Мы такие здоровые?! Почему же мы живем шестьдесят лет тогда, а вы восемьдесят?! Приезжай-ка к нам! Мы тебе шубу дадим и жену подберем!
Западные люди вежливые и улыбчивые. Но в отличие от нас в моментальную дружбу не вписываются. Сибиряк же своим напором сломал все преграды, и француз опустил руки – теперь дружба до гроба... Часа через четыре мы вылетели в Питер. В здание аэропорта ввалились шумной толпой. Кто-то боялся опоздать на метро, сибиряки же вообще опоздали на московский поезд. Из Москвы они должны были лететь в Красноярск. На тот самолет они теперь тоже опаздывали. Директора совхозов печалились шумно и весело. И тут я заметил седоватого француза, который, став другом до гроба, стоял неподалеку от сибиряков, ожидая, когда его заметят, когда начнется продолжение дружбы, хотя бы обмен адресами. Но его не заметили. О нем просто забыли. В этот и сокрыт главный секрет русской души. Мы быстро становимся друзьями, но и врагами – быстро. Мы влюбляемся моментально, только любовь наша коротка. Мы очень, очень, очень умные, но и одновременно полные мудаки.
Продолжение тут
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!