Найти тему
Красна шапочка

О поэтах и о Дон-Жуанах: Пушкину можно, Тютчеву можно, а мне нельзя, или как судьба показала, что так никому "не можно"

Оглавление

В статье на основании эпизода из студенческой жизни поговорим об отношении некоторых людей к Донжуанским линиям в биографиях великих поэтов, а также о том, почему одним прощается все, а другим - нет.
А также о жизни, истории и судьбе, которые все расставили по своим местам.

Когда много лет назад моя бабушка училась на филфаке, у них в группе был паренек.

Бабушка говорила, что его звали то ли Емелей, то ли Еремой. Мне всегда казалось, что так она называла его иносказательно.

Почему? Поговорка у нее была любимая: Мели Емеля, твоя неделя.

Возможно, так бабуля выражала свое отношение к некоторым интересным выходкам парня.

Эпизод из студенческой жизни бабушки

Когда изучали они Пушкина, преподаватель рассказал, что-то типа анекдота.

Каждое поколение студентов-парней-филологов интересуется, почему Пушкина никто и сейчас не осуждает за его "Дон-Жуанский список".

А обычных мужчин все дамы называют за такое поведение плохими словами. Откуда такая несправедливость?

https://www.freepng.ru
https://www.freepng.ru

Тогда преподаватель защитил великого поэта, сказав, что до Пушкина еще дорасти нужно.

Он не обижал дам, по словам филолога. Он наше все, и этим все сказано.

На этом тогда обсуждение анекдота и закончилось.

Но при изучении биографии Тютчева эта тема "всплыла" снова, и обсуждение приобрело неожиданный для педагога оборот.

С чего весь сыр-бор? С того, что эти поэты все-таки наказаны судьбой

Преподаватель начал с того, что рассказал о двух законных женах Федора Ивановича.

Потом лектор очень много рассказывал о той, кому был посвящен Денисьевский цикл стихов.

О последней возлюбленной поэта, которая была его вдвое моложе.

Она, по сути, была его второй, как сейчас бы сказали, гражданской женой. И поэт по-настоящему жил на два дома.

А после того, как Елены Александровны не стало, всех детей Тютчева от всех его возлюбленных "довоспитывала" его законная супруга.

Вот в этом месте лекции тот самый Емеля, о котором мы писали выше, произнес короткий монолог.

То есть, Уважаемый преподаватель, Вы все еще продолжаете утверждать, что Пушкину можно, Тютчеву тоже, а мне нельзя?
А по мне, так сами история и жизнь показали, что никому нельзя?
Вам не кажется, что Вы сами нам только что доказали обратное тому, что утверждали о Пушкине.
Есть Пушкин, Тютчев. Они поэты, но они и "человеки" тоже.
Вот как люди они наказаны, а как поэты признаны!!! И сказки все это про Юпитера!

А, может быть, и правда наказаны?

Преподаватель пытался сначала спорить, а потом понял, что все-то, что он собирался дальше рассказывать о творчестве Тютчева - это и есть прямое доказательство того, что сказал его студент.

Психологизм и осознание своей вины перед окружающими - перед всеми женщинами, которые его когда-то окружали, - преследовали поэта.

Они то и дело мелькали между его строк. Часто прорывались так, что от его строк хотелось плакать.

С той лекции педагог ушел в полной уверенности, что учитель должен всю жизнь учиться, в том числе и у новых поколений.

А еще он уверился в том, что судьба обоих поэтов и их близких показала, что так никому "не можно".

Увидеть это можно только на расстоянии, через годы, через века.

Почему он раньше не видел, свою позицию защищал?

А как Вы считаете, что позволено Юпитеру, другим как? Может, изначально прав был педагог-филолог?