У неказистой железной ограды стояла полная, пожилая женщина. Она тяжело вздыхала, протирая тонкие прутики изгороди старой ветошью. На глазах её застыли слёзы. Казалось вот - вот и они брызнут неиссякаемыми ручьями. Отяжелевшие веки были чуть прикрыты, а губы, медленно двигались повествуя о тяжелой судьбе. Кому она рассказывала о своей жизни? Да она и сама этого не знала! Только горечь прошлого и настоящего тяжелым комком, застрявшим где-то между грудиной и горлом, всё рвалась наружу. Молчаливое дрожание сменялось шёпотом, затем причитанием и резко переходило на громкие стенания. На минуту женщина замолкала, и только губы выдавали её недосказанное повествование. Присев возле могилы прямо на колени, и, погладив холодную землю, она вновь заголосила. На узкой тропинке пересекающей кладбище стоял мужчина, с неким снисхождением смотрел он на происходящее. В его взгляде читалось: «Ну, что же поделать?! Жизнь такова!» Он не пытался успокоить женщину, а просто наблюдал в стороне. Так продолжилось некоторое время. Но, терпение заканчивалось и нотки трагичности на его лице сменились на усталость, а затем на легкое раздражение. Он устал наблюдать, а она всё не обращала на него ни малейшего внимания, полностью отдавшись на волю эмоций.
- Ты, мать, успокойся. Все там будем – сухо проговорил он, подойдя поближе и похлопав её по плечу.
Та, подняла заплаканные глаза и попыталась встать с колен. Мужчина подал руку. Попытка встать вышла плохо, но полностью опереться на руку сына женщина побоялась. Так как тот, и сам плохо держался на ногах. Уже с утра он помянул брата добрыми полу литрами «беленькой». Наконец она встала и тяжёлыми шагами побрела к калитке.
- Ты, мать, хорош, причитать-то. Нас то, у тебя посчитай - трое! А мы, не вечные! Жалко тебе его?! А нас не жалко? Нас мать – трое, у тебя! Было… А ты, мать, помнишь как кричала: «Пьешь! Помрешь!»? А он и помер! Вот так мать… А мы - то, мать живы! - нетрезвый взгляд мужчины остановился на могиле брата – Так что, не плачь!
Мужчина хотел продолжить свою речь, но, не уловив тонкой грани своих возможностей, при взмахе рукой, сильно покачнулся, и едва не упал вдоль железной ограды.
Мать повернулась, посмотрела на сына и вновь утерла набежавшую слезу.
Она и сама не знала, кого из своих трёх, непутёвых детей, жалеет больше.