Со второй школьницей, к счастью, все обошлось благополучно. Неизвестный догнал ее, назвался Кузьмой, сказал, что они вербованные, приехали на лесозаготовки, и проводил ее до дома. Вел он себя хорошо, и они познакомились. Закуривая папиросу, Кузьма зажигал спичку, и Оля хорошо разглядела своего «провожатого».
Таковы обстоятельства дела. К нему причастны всего лишь четыре человека: две школьницы Даша и Оля и два парня — преступник по имени Слава и Кузьма. Судя по тому, что Кузьма при знакомстве с Олей сказал, что они вербованные лесорубы, были основания полагать, что ребята знали друг друга.
О ночном нападении на школьницу почти тут же стало известно, и начальник железнодорожной милиции немедленно принял меры к розыску и задержанию преступника. Переговорив с потерпевшей и ее подружкой, он выяснил некоторые подробности и составил довольно выразительный портрет преступника:
«Рост средний, лицо круглое, подбородок узкий, нос длинный и горбатый — крючком, а на нем ближе к кончику выделяется какая-то шишечка. Зубы редкие и гнилые, вроде бы перевернуты. Волосы черные. Ладонь широкая, а пальцы короткие и толстые. Один из них укушен до крови. Преступник был в трезвом состоянии. От его одежды сильно пахло бензином».
Не было еще и шести часов утра, как весь палаточный городок был поднят на ноги. Но увы! Человека с травмой ладони среди присутствующих не оказалось. Дашина подружка шла по рядам лесорубов, смотрела каждому в лицо и на вопрос начальника милиции, он или нет, отрицательно качала головой.
Тут же было выяснено, что основная масса людей была на месте, кроме шоферов и грузчиков, уехавших в лес накануне вечером
На осмотре и опознании был и Телепин. Пальцы на его руках не были повреждены, а его внешность не имела даже отдаленного сходства с внешностью парня, пристававшего к девушкам на танцах. И естественно, школьница Оля на свежую память не остановила на нем своего взгляда. С работой автотранспорта Телепин не был связан, и от его одежды не могло пахнуть бензином. Все это указывало на то, что преступник по имени Слава и Костя Телепин — разные люди.
Ошибка следователя
На другой день в поселок Медвежий приехал старший следователь районной прокуратуры по фамилии Закрута, принял дело к своему производству и тут же один за другим сделал два таких серьезных промаха, сразу сбив себя с толку. Оставив без внимания такую важную с точки зрения розыска улику, как до крови укушенный палец, он решил искать преступника среди лиц, которые могли называть себя сокращенно Слава.
Выявить их не составляло большого труда: достаточно было просмотреть списки лесорубов, на которых пало подозрение, как стали бы известны эти люди. Но тут словно кто нарочно спутал ему карты. В деле подшит удивительный документ, прямо указывающий на тот самый промах, который и привел к столь печальным последствиям. Это был очень короткий запрос начальнику лесозаготовительной конторы: «Прошу вас срочно сообщить фамилии лиц, которые имеют имя Вячеслав или Владислав».
Ответ поступил в тот же день, в нем значились фамилии двух Вячеславов и двух Владиславов. Эти четверо немедленно предстали перед потерпевшей и ее подругой. Но опознаны не были. Тогда следователь делает в высшей степени странный вывод: Слава есть имя вымышленное, указывающее на то, что преступник шел на заранее обдуманное преступление.
Я читал эти бумаги и кипел от досады. Ведь, кроме означенных двух имен, есть еще много других, от которых сокращенная форма — Слава: Ярослав, Святослав, Станислав. Все лица, носящие такие и подобные им имена, с первого дня расследования остались вне подозрения. С этого и началось...
Я сразу вспомнил одно из писем Телепина, тут же нашел его и прочитал:
"Я тебе, кажись, уже писал, что получил в колонии письмо без подписи и обратного адреса. В нем написано, что преступником был лесоруб нашей конторы — Станислав Пустырев. В тот вечер он со своим другом Кузьмой Воронковым был на танцах, а после танцев пошли бродить по поселку и напали на двух девушек. Славка натворил, а Кузьма его скрыл. Они были друзья, вместе работали на прежнем лесоучастке. А потом наклепал на меня. И еще этот человек написал мне в письме, почему не удалось сразу поймать этого Славку. Рано утром он уехал на машине в лес, и у него на руке видели завязанный палец. А когда пришла милиция, он уже улизнул..."
И имя Слава, и завязанный палец, и запах бензина от одежды... Все точно совпадало с показаниями девушек. И окажись следователь немного подогадливей и вовремя сообрази, что, кроме Вячеславов и Владиславов, в природе существуют и Станиславы, в тюрьме сидел бы тот, кому следовало. Да и сколько еще натворил он бед, оставаясь на свободе...
А во втором томе прежней версии не было и в помине: следствие пошло по иному пути. Вот я встретил имя Телепина и сразу почувствовал, что порадовался рано: не надо было мне спешить с выводами и тем более посылать жене победную телеграмму.
С каждым новым прочитанным документом второго тома обвинение против Телепина нарастало, и тревога моя усиливалась, при этом я никак не мог добраться до показаний Бориса Желтухина. Внимательно читал я лист за листом, стараясь понять, что же произошло с моим парнем. Как могло случиться, что все вдруг обернулось против него, обернулось с такой силой, что и до сих пор нельзя в этом разобраться. Что это были за факты, которых он так испугался, говоря, что они выше человека?..
Я кое-что прочитал между строк «чистого криминала», и скоро мне стало ясно, как это получилось.
Телепин отслужил, мечтал учиться, хотел немного заработать и завербовался на лесозаготовки. Все нормально — вполне человеческие желания. Стал работать — все шло хорошо. Познакомился с девушкой из чайной, дружили, ходили на танцы. Дружба крепла, им хотелось подольше побыть вместе — стали задерживаться на крыльце, а затем уходили на бревна, подальше от дома. Наверно, что-то говорили, что-то обсуждали, а то и просто сидели, молча и вздыхали.
А однажды просидели они на бревнах до двух часов ночи. Что уж произошло между ними, точно никто не знает: то ли Таня слишком много ему позволила, то ли Костя, ошалев от чувств, слишком много вообразил...
Девушка вырвалась из его объятий и пошла домой. Но парню не хотелось расставаться. Он попытался удержать ее за рукав пальто, которое было расстегнуто — дело было летом,— потянул к себе, и оно соскочило с ее плеч. Девушка ушла, а парень остался. Таня стояла в сенцах и ждала, когда он принесет пальто, а Костя сидел на бревнах в расчете на то, что она вернется. Но она не вернулась, и тогда он сам пришел на крыльцо и стал ее звать. Она вышла, и они тут же помирились.
Вот и вся эта история, совершенно обычная и ничем не примечательная. И вряд ли кто мог подумать, что она таит в себе такую беду.