Юность доистора
Я в душном зимнем метро среди толкающихся граждан в душной же несвежей одежде. Я еду в бассейн. Там меня вынудят плавать взад и вперед то так, то эдак. Кто-то любит кроль, кто-то - плавать на спине, редко кто любит баттерфляй, а я, как самый ленивый, наверное, люблю брасс. Брассом можно плыть бесконечно. И не уставать. Так можно переплыть океан. Но ближайший океан - Северный ледовитый, и он не внушает энтузиазма. Да и бассейна хватит. Когда запилишь километров десять, тебя и на суше штормит, а иногда и выташнивает.
Но до тренировки есть еще полчаса. Я приезжаю раньше. И сижу в фойе спортивного комплекса. Я читаю. Все подряд. Классику, фантастику, советских авторов. В принципе, ведь это все равно. Просто еще нет интернета, а цветные телевизоры поступили в широкую продажу совсем недавно. Нет еще мобильных телефонов, да и стационарные телефоны имеются не во всякой квартире. И мы читали. Все подряд. А выбор был не очень велик. Мы читали то, что одобрили те, кто на вершине холма. Им оттуда виднее. Только нас они не видят и уже не помнят. Слишком высоко.
Я читаю, и постепенно собираются ребята и девушки из моей спортивной группы. Вот подошел и мой приятель Серега. Он ходит на разные тренировки. Он ходит на шахматы зачем-то. И еще на какую-то самооборону, вроде боевого самбо. За что и носит погоняло Рыжий пояс.
Приходя, он грохается на скамейку рядом со мной и без вступления начинает взахлеб нести околесицу о каких-то волшебных приемах и ударах. Полный бред. Особенно в его исполнении.
- Ну, короче, вот так вот за ногу хватаешь и тянешь, а тут вот так рукой прижимаешь.
Все ржут. Серега уже вскочил и, заняв нелепое положение перед публикой, скуксившись лицом, водит рукой в воздухе.
- Ну-ка, на мне покажи, - подначивает его другой мой приятель, Саня. Серега хватает Саню за ногу, а тот делает смешную рожу, одновременно кривляясь так, что Серега не может больше вообще ничего с ним сделать. В конце концов, Саня пальцами делает Сереге рожки, отчего тот смущается и бросает начатое. В итоге, бухаясь опять на скамейку, он уже смеется вместе со всеми, не то над собой, не то над Саней, не то просто потому, что всем весело.
У Сереги плохое зрение. Он носит очки. Без них не видит почти ничего, щурится настолько потешно, что трудно удержать улыбку. Это помогает ему знакомиться с девушками. Девушки смеются, Серега доволен.
Как-то раз, придя на тренировку в бассейн, он вдруг - как обычно, без интродукции - принялся делиться своим мнением о каком-то боевом искусстве - о кунфу. Сам он его не видел, но ему сказали, что - цитирую: "кунфу - это высшая точка каратэ". Что он под этим подразумевал, догадаться нетрудно, несмотря на нелепость фразы: каратэ - это неплохо, но кунфу - это вообще запредел. Мы поржали и как бы забыли. Но меня заинтересовала научная альтернатива мажорскому каратэ, и через неделю я уже допытывался у Сереги, откуда он услышал об этом волшебном явлении - кунфу.
Парень он был прямой, и крутить не стал: есть, мол, у знакомого книга. Ну, книга - не книга, а копия, сделанная на магическом устройстве, называемом ксерокс. Напомню, дело было в эпоху оголтелого социализма, когда самиздат либо переписывали от руки, что, как Вы догадываетесь, было утомительно и малопроизводительно, либо фотографировали, фотографии проявляли и читали. Чтение фотографий - о таком Вы, наверное, даже не слышали? Еще одно очко доисторической эпохе.
В общем, Серега эту книгу притащил. Она представляла собой набор листов А4, скрепленный в картонной папке, которые имелись в изобилии в магазинах всякой полиграфии, и на каждой такой папке было выведено угрожающее "Дело №".
Мы открыли папку. Листы были копиями машинописного текста (переводчик старался), между абзацами которого располагались не слишком хорошо получившиеся копии с фотографий из оригинальной книги. Короче, заглядение. Все несколько мутновато, размазано, но претенциозно.
И что-то меня в этой книге сильно заинтересовало. Сказалось, возможно, несколько шапочных знакомств со сверстниками, у которых то брат, то еще кто-то занимался чем-то, что позволяло пробивать пальцами кокосовые орехи (мы их в Совдепии не видели, но верили, что существуют), ломать кирпичи ладонью, бить ногами в высоченных прыжках и прочее подобное. Иными словами, стало ясно, что книгу надо выпросить. Конечно, на время.
- Нет, мне самому ее дали на две недели, и я еще должен ее скопировать для себя.
- Как ты будешь копировать?
- Как-как? Буду переписывать от руки. А рисунки - через копирку. Берешь стержень от ручки, в котором закончились чернила, подкладываешь копирку под страницу, под копирку - чистый лист и обводишь все пустым стержнем, не оставляя следов на оригинале. А потом пустые места между иллюстрациями заполняешь рукописным текстом.
- Серега, дай на неделю. Я успею все скопировать, ночами не буду спать. Дай, а?
Серега мялся. Но парень он был хороший. В итоге договорились так: он отдает мне книгу ровно на неделю, в течение другой недели копирует все для себя. Так и сделали.
Придя домой поздно вечером, я перелистал книгу. Интерес не угас, разочарования не ощущалось. На картинках чуднЫе люди очень естественно и уверенно выполняли странные действия, от которых явно страдали их оппоненты. Чудо что за книга.
На следующий день после школы, наскоро покончив с уроками, я принялся за копирование. Копировальной синей бумаги у меня было достаточно: маман регулярно делилась запасами с работы. Бумаги я тоже где-то раздобыл, хотя в стране ее было не завались. И магия началась. Я пыхтел до позднего вечера, беря паузы на несколько минут и только для того, чтобы попытаться выполнить перед зеркалом что-нибудь из книги. Если с иллюстрациями все шло более-менее обнадеживающе, то с переписыванием текста возникали трудности в виде все тормозящего утомления в области кисти руки. Когда с работы вернулась бабушка, то, пожалев меня, принялась мне помогать. Так прошло несколько дней. Книга вернулась к Сереге вовремя в первозданном привлекательном и интригующем виде - в папке с надписью "Дело №". И тут, вообще-то, не до шуток. Свой экземпляр я упаковал по тому же образцу, в подобную папку. И как-то раз мы ехали в метро с Серегой, и какой-то скудоумный ревнитель нравственности и порядка, знавший, что "каратэ в СССР запрещено" попытался эту книгу у нас экспроприировать, да что-то у него не вышло. Но мы получили бесценный урок того, что Совок не дремлет, и каждый советский гражданин может при случае оказаться врагом, обнаружив в нас врагов социалистического строя, а следовательно, врагов самых ярых - идеологических. И мы логично принялись осваивать подполье, партизанское такое очень романтическое существование, вдали от довлеющей неправды и несправедливости завравшегося и запутавшегося в себе общества, рабски боящегося того, о чем не имело представление, твердившего о мире во всем мире, одновременно милитаризовавшего страну и воспитывающего поколение, готовое убиться за светлые идеалы безнадежных правителей. Тогда не только пионерия и комсомолия с партией были полувоенными и уж точно враждующими организациями. Враждующими с инакомыслящими, по большей части выдуманными врагами. Была еще и феодально-раздолбайская армия, существовавшая по принципу тюрьмы облегченного режима. Со своими авторитетами, понятиями, решением проблем с продовольствием и прочим таким же.
Юность проходила как партизанщина, порой даже и не слишком по-партизански, а по-детски открыто и напоказ наперекор всему утомляющему своей кривой как бы правотой.