Одно из последних интервью Курта Кобейна
"Fender Frontline" - осень 1994 г. 🖋
Я никогда не встречался с Куртом Кобейном, но у меня была возможность взять у него интервью из серии трансатлантических телефонных звонков и факсов. За несколько месяцев до своей смерти, Курт, совместно с компанией Fender, спроектировал дизайн гитары, ставшей известной как 'Jag-Stang' - сделанный на заказ гибрид Fender Jaguar и Fender Mustang. Курту нравилось сотрудничать с компанией, и поэтому он согласился дать интервью для журнала Fender Frontline. Когда я впервые связался с ним - в феврале 1994 - Nirvana была в Европе, как оказалось в своём последнем туре. Курт, понятное дело, не желал давать никаких интервью в то время, но идея делать интервью небольшими частями рассеяла в нём неприятные подозрения, что ему придётся обсуждать какие-то сенсационные слухи о группе, и, поняв, что можно будет просто откровенно поговорить о его музыке, он любезно согласился.
Наслышанный о репутации Кобейна как о сумасбродном наркомане, эгоцентричном ребёнке и/или обидчивом ненавистнике прессы, для меня было приятным сюрпризом обнаружить, что он был мягким, вежливым, проницательным и очень весёлым собеседником. Когда наше общение подошло к концу, я счёл привилегией иметь возможность познакомиться с ним и хочется быть уверенным, что Кобейн, с которым я говорил, был откровенен в моей статье. К сожалению, до того как эта часть была напечатана, у Курта случилась передозировка рогипнолом и шампанским, когда группа была в Риме. Сперва об этом писали как о несчастном случае, но в дальнейшем выяснилось, что это было спланированной попыткой самоубийства.
Месяцем позже, Кобейн сбежал из реабилитационной клиники в Лос-Анджелесе, и вернулся в Сиэтл. 5 апреля 1994 он заперся в комнате над своим гаражом, приставил ружьё к голове и покончил с жизнью. После смерти Кобейна, часть статьи для Frontline был отредактирована, она вышла с отрывками нижеследующего интервью, вместе с короткой хроникой. Здесь приведена полная транскрипция того, что было одним из самых последних интервью Кобейна.
• Interviewer: Nirvana стала "Большой Рок Историей", но музыка в этой истории по-прежнему кажется самой важной её частью. Ваша музыка произвела истинную, мощную рок-н-ролльную сенсацию, что и для многих других групп кажется, закончились не лучшие времена. Насколько вы горды влиянием Nirvana?
Kurt: Это интересно, потому что не смотря на то, что есть определённое удовольствие в том, что множество людей покупают твои записи и приходят на твоё выступление, это не идёт в сравнение с тем чтобы просто слышать как группа играет песню которую ты написал. Я не говорю о радио и MTV. Мне просто по-настоящему нравится играть эти песни с хорошим ударником и бас-гитаристом. За исключением моей жены и дочери, ничто не доставляет мне большего удовольствия.
Я очень горжусь тем, что мы достигли вместе. Однако нужно сказать, что я не знаю, как долго мы сможем продолжать как Nirvana без радикального изменения направления. У меня множество идей и музыкальных амбиций, которые никак нельзя реализовать с массовой концепцией "гранжа", которая навязывалась покупающей публике последние несколько лет. Смогу ли я сделать все, что я хочу сделать, как часть Nirvana не ясно. Откровенно говоря, я знаю что и Крист и Дэйв имеют музыкальные идеи, которые возможно не могут быть осуществлены в контексте Nirvana. Мы все устали от этого ярлыка. Вы не можете представить, как он душит.
• Interviewer: Вы даёте понять, что Вам очень неудобно быть "рок звездой", но некоторые вещи в таких треках как "Heart-Shaped Box" и "Pennyroyal Tea" на In Utero ясно говорят о том, что вы несомненно очень талантливый автор песен. Вам может иногда быть нелегко, но процесс написания песен всё ещё приятен и радует Вас?
Kurt: Я думаю он становится менее приятным, когда я начинаю думать об этом как о своей "работе". Написание песен это та часть, которая не является работой, это самовыражение. Фотосессии, интервью… вот это по-настоящему работа.
• Interviewer: Вы очень страстный исполнитель. Переживаете ли вы вновь нежность и гнев ваших песен, когда их исполняете?
Kurt: Это очень трудно, потому что истинная сердцевина любой нежности или гнева проявляется в ту секунду, когда песня написана. В некотором смысле, я только воссоздаю чистоту отдельных эмоций каждый раз, когда играю ту или иную песню. Хотя с опытом вызывать их становится легче, это отчасти мошенничество, ты не можешь в полной мере переживать эмоции песни, всякий раз, когда играешь её. Настоящее "выступление" подразумевает под собой своего рода игру, чего я всегда пытаюсь избегать.
• Interviewer: Должно быть очень необычно для Nirvana выступать на спортивных аренах. Как вы теперь справляетесь с толпой?
Kurt: Намного лучше, чем раньше. Когда мы только достигли успеха, я был очень критичен к людям из аудитории. Я рассматривал их как своего рода часть панк-рок эстетики. Меня огорчало, что мы привлекали и развлекали тех самых людей, реакцией против которых и была моя музыка. С тех пор я стал гораздо лучше принимать людей, какими они есть. Несмотря на то, кем они были, перед тем как прийти на концерт, у меня есть несколько часов попытаться и разрушить их мировоззрение. Не то чтобы я хочу навязать что-то, просто я могу себе позволить некую трибуну, на которой я могу выражать свои взгляды. По крайней мере, последнее слово всегда за мной.
• Interviewer: В ваших песнях есть много искусных вещей, но кажется Вам приятно и просто громко, со скрежетом шуметь на электрогитаре. Игра на гитаре это удовольствие для Вас, или Вы постоянно боретесь с инструментом?
Kurt: Борьба это удовольствие. Я анти-гитарный герой - я могу играть только свои вещи. Я первый соглашусь, что я не виртуоз. Я не могу играть как Segovia. С другой стороны Segovia, вероятно, никогда не сможет играть как я.
• Interviewer: Теперь когда Пэт Смир играет на гитаре в концертном составе группы, сильно ли изменился ваш подход к инструменту? Или просто легче играть вживую с дополнительной парой рук на гитаре?
Kurt: Пэт отлично вписался с первого дня. Помимо того что он один из моих самых близких друзей, Пэт нашёл в нашей музыке нишу которую, казалось, всегда занимал, не вызывая каких-либо существенных изменений. Хотя я не представляю, чтобы я когда-нибудь стал Миком Джагером, присутствие Пэта на сцене даёт мне больше времени сконцентрироваться на моей связи с аудиторией. Я становлюсь больше шоуменом - ну, может это я немного перегнул. Скажем просто - Пэт держит ритм и это позволяет мне полностью сконцентрироваться на выступлении. Я думаю, это делает наши живые выступления лучше, 100%.
• Interviewer: На In Utero, и на концертах, Вы играете несколько очень мощных "анти-соло" постоянно перегружая гитару. Что Вам приходит на ум когда приходит время пошуметь с гитарой?
Kurt: Меньше, чем вы можете себе представить.
• Interviewer: Крист и Дэйв проделывают отличную работу, помогая воплотить в жизнь Ваши песни. Как бы Вы распределили роли каждого музыканта, включая и Вас самого, в музыке Nirvana?
Kurt: Хотя я многое могу сделать, переключая каналы на своём усилителе, это именно Дэйв привносит энергетику в динамику наших песен. Крист держит всё, чтобы мы могли продолжать играть, своего рода наша основа прочности. Я же просто популярный вокалист посередине.
• Interviewer: Отходя от интервью, что самое тяжёлое для Вас в эти дни?
Kurt: Месяцами быть в разлуке со своей семьёй. Люди, которые кормят меня изысканной французской пищей, когда всё что мне нужно это макароны и сыр. Считаться недоступным, когда я просто стеснителен. Я упоминал интервью?
• Interviewer: Nevermind серьёзно изменил Вашу жизнь, но Кортни и Френсис около Вас должны помогать Вам смотреть на вещи в перспективе. Насколько Вам приятно быть семейным человеком?
Kurt: Это важнее всего на свете. Играть музыку это то, что я делаю - моя семья это то, что я есть. Когда все забудут о Nirvana и я на каком-нибудь туре возрождения буду играть на разогреве у Temptations и Four Tops, Фрэнсис Бин всё равно останется моей дочерью, а Кортни всё равно останется моей женой. Это для меня ценнее всего остального.