Максим Петрович присел с каким-то слегка виноватым видом, как будто приносил извинения за столь долгое занятие времени, но в душе он был доволен. Как будто все получилось – его слушали и воспринимали гораздо лучше, чем в прошлый раз. Доволен был и Василий. Он внимательно слушал Петровича и тоже отметил про себя, насколько удачнее тот построил свою речь и нашел «контакт со слушателями».
Но оставалась еще третья – «экспериментальная» часть педклуба – «герой дня».
Василий пригласил Кружелицу на лавочку, поставленную во главу круга кресел – под раздвижной доской, и вручил ей огромного белого плюшевого медведя, которого по этому случаю принесла из дома Евгения. Это, так сказать, для большего комфорта. Кружелица сама была в черном платье, и белый медведь в ее руках резко контрастировал с этим «черным фоном» и выглядел белой горой или даже бесформенной снежной бабой.
Василий сделал вступление о том, что, возможно, так будет заложена традиция в проведении педклуба – «герой дня», человек, который станет «центром всеобщего внимания» и что логично предоставить право стать первым таким «героем» директору, тем более, что прошли первые два года ее директорства, и теперь неплохо было бы подвести некоторые итоги. И предоставил слово Кружелице.
И произошло то, чего он смутно опасался…
Кружелица сразу ушла в пространные разглагольствования не столько об «итогах», сколько о том что предстоит и «текущем моменте» – о недоборе в первые классы, о том что проблема низкой зарплаты нерешаема, о разных статусах школ – казенных и автономных, о том, что нельзя ограничивать профиль школы только педагогическим направлением, иначе «не заинтересуем детей», что нужно видеть его в более широкой социальной работе…
Ее речь лилась потоком – обо всем и ни о чем, и мало чем отличалась от ее выступлений на совещаниях. Выступать как-то по-другому она и не умела – сказалась как-никак тридцатилетняя «крайоновская школа»…
Василий извелся внутренне, слушая ее, и едва как сумел вклиниться в паузу и предложил что-то типа «пресс-конференции» - позадавать директору вопросы «как человеку». Если не удастся перевести все в личностный план, то под угрозу ставилась сама идея «эксперимента», оставленного на закуску.
Но вот – кажется, лед тронулся. Кружелицу спросили о том, что она считает главным в жизни. Оказалось – «семья и дети». На вопрос о том, почему она согласилась стать директором и не в ущерб ли это семье, сказала, что дети уже выросли, и она может больше времени уделять работе, но все равно по сравнению с семьей работа всегда «вторична».
Интересно, что ее поставил в тупик простой вопрос о «хобби», который задала ей Юленька. Она никак не могла придумать, что же сказать здесь…
- Ну, смотрю телевизор, читаю книги…. А вот – с внуком общаюсь. Он, наверно, и есть мое самое главное хобби…
В общем, и здесь не обошлось без «семейных ценностей». И наконец, Василий посчитал, что «клиент созрел» для главного «эксперимента».
- Асият Иосифовна, а теперь давайте немного обострим наше общение с вами. Сделаем его как бы игровым, но и более острым. Помните, я предупреждал вас об эксперименте?.. Представим, что над вами сейчас состоится как бы такой игровой импровизированный суд – как-никак прошло два года от вашего директорства – есть что обсудить и даже засудить…
Кружелица полуинстинктивно обхватила и сильнее прижала к себе медвежонка…
- Но не бойтесь, вам ничего не надо будет говорить и даже выступать в роли ответчика. В конце, может быть, если захотите – я предоставлю вам последнее слово. В роли прокурора выступлю я. Я как бы все эти два года собирал на вас компромат – все, что можно хоть как-то поставить и вменить вам в вину, а все остальные учителя попробуют вас защитить…. Ну как - вы готовы?..
Удивительно, что той и в голову не пришла мысль о том, что сейчас еще можно не допустить этого «суда» или «судилища», как она скажет после. Стоило сейчас воспротивиться, сказать что-нибудь о «неэтичности» - но ничего подобного не пришло ей в голову. В такие «решительные» минуты она действительно большей частью просто «плыла по течению».
- А вы, господа пацаны, уж постарайтесь защитить нашу дирекрису-то. Уж я наготовил-то на нее всякой-всячины…. От вас зависит, как она будет чувствовать себя после, да и вообще, как вы будете выглядеть в ее глазах…
Василий явно поймал «кураж» и начал слегка «куражиться». Петрович невольно нахмурился. Он всегда тонко чувствовал, когда Василия начинало «заносить»…
- Ну-с, с чего начнем?.. Пожалуй, с этого обвинения – оно, кстати, единственное подпадает под разряд юридических, остальные – в основном морального плана…. Итак, что вы скажете на то, что наша уважаемая…., что ваша уважаемая директриса – я как бы независим – участвует в коррупционных схемах?.. Что на прошедшей проверке она собирала деньги для комиссии?.. Ведь это же вообще-то уголовно-наказуемое деяние?.. Ну-с, что скажете?..
В зале повисла гробовая тишина. Кружелица до того напряглась, что если бы медведь был живой, то она точно его задушила или сломала позвоночник – так сильно она вдавила его в себя…
«Я, кажется, переборщил, - подумал Василий. – Эх, не с этого обвинения надо было начинать!.. Надо было оставить его, так сказать, на закуску…. А тут – все сжались в ужасе…. И Кружелица…»
- Ну хорошо, раз вы не можете никак защитить своего директора, придется мне же и выступить в роли защитника… - начал выкручиваться Василий. У него была уже в голове возможность подобного варианта, но он не думал, что он понадобится так скоро – на первом же обвинении.
- Господа, в условиях всеобщей коррумпированности современной системы образования обойтись без подобных сборов просто невозможно. Оправдывает вашего директора тот простой факт, что она не в свой карман положила собранные с вас деньги, а просто подчинилась правилам игры, принятым в коррупционной системе: плати, или вместо тебя платить будет другой…. И хотя дача взятки – это тоже в принципе уголовно наказуемое деяние…. («Да, тормоз, что ж ты опять об уголовщине?!.. Ведь это же больше всего пугает ее и всех!..» - замелькали мысли в голове у Василия, но опять уже больше постфактум…) Но все-таки это меньшее зло…. Чем вызвать на нашу школу гнев всемогущего Перцова и его компании…
Василий сидел в крайнем от Кружелице кресле, и ему было видно ее лицо в профиль. Как будто даже горбинка на ее носу стала легонько подрагивать…. Хотя, может, и просто показалось.
(продолжение следует...)
начало главы - здесь
начало романа - здесь