Краткая карьера Микеланджело Меризи да Караваджо заняла свое почетное место в качестве поворотного момента в истории искусства.
Его короткая и сложная жизнь отразилась на творчестве – и в результате мы наблюдаем сенсационные и драматические «истории на холстах», и четыре столетия спустя его уникальный стиль живописи продолжает будоражить наше воображение.
Толкование картины «Ужин в Эммаусе»
«Ужин в Эммаусе» - популярная тема в христианском искусстве - представляет собой историю, рассказанную в Евангелии от Луки, когда после распятия Христа два апостола приглашают одного незнакомца, с которым они только что случайным образом встретились, разделить с ними трапезу. Когда Он благословляет и преломляет хлеб, они понимают, что их гость - Воскресший Христос. Лука называет одного из апостолов Клеопой, но другого он не называет.
И только стоящий позади хозяин трактира не понимает смысла происходящего и того, что он стал невольным свидетелем чуда.
Караваджо решил представить на картине самый важный момент этой истории - а именно, буквально часть секунды после того, как два апостола поняли, что они являются свидетелями чуда невообразимой силы. Он будто замораживает этот момент, делает его постоянным и позволяет нам не торопиться, обдумать его и испытать на себе то чувство потрясения и изумления, которое испытывали два апостола.
Неизвестно, для кого Караваджо нарисовал «Ужин в Эммаусе», но мы точно знаем, что она была создана в Риме, вероятно в 1602 году, в разгар контрреформации.
Это было время, когда церковь ощущала острую необходимость донести свое послание до верующих напрямую, через тщательно составленное религиозное искусство, и требовала от художников особой ясности его представления.
Для того, чтобы соответствовать этой директиве, Старые Мастера должны были быть, прежде всего, реалистичными. Бренд реализма Караваджо, таким образом, был будто специально создан для библейского искусства того времени.
Он был художником, чья прямота и непосредственность полностью контрастировали со сложной элегантностью и хитростью конца XVI века, а также со стилем искусства, известным как маннеризм. Снимая претензии поздней маньеристской живописи, которая стала цениться и пониматься только образованной элитой, он дал живописи простоту и мгновенный эффект, требуемый церковными властями.
Караваджо «вкладывал» в свои религиозные картины «ощущение» мощной драмы посредством работы со светом и тенью.
"Он никогда не выводил свои фигуры на дневной свет, - писал Беллори, писатель XVII века об искусстве, - но помещал их в «темно-коричневую» атмосферу закрытой комнаты, используя высокий свет, спускающийся вертикально над основными частями тел, оставляя при этом остальные в тени, для того чтобы придать силу через сильный контраст света и тьмы".
«Закрытая комната», о которой упоминает Беллори, является характерной чертой многих работ Караваджо. Примерно за сто лет до этого, во времена искусства эпохи Возрождения, одной из главных забот художников была живопись в дистанционном или линейном ракурсе. Для художников эпохи Возрождения поверхность картины, в данном случае полотно, представляло собой некий барьер между живописным и реальным миром.
Идея Караваджо состояла же в том, чтобы оспорить эту конвенцию и закрыть понятие расстояния в своих картинах. Художник не хотел, чтобы его персонажи существовали за полотном – в своих работах он старался максимально «проецировать» их физически, позволяя им практически выйти за пределы холста.
Так, в картине «Ужин в Эммаусе» протянутая рука апостола, похоже, почти касается самого холста изнутри картины. Да и корзина с фруктами, хрупко сбалансированная на краю стола, кажется, нуждается лишь в малейшем толчке, чтобы опрокинуться прямо на пол.
Караваджо разрушает традиционный барьер между реальным и воссозданным на полотне, и превращает сцену, которая происходила в прошлом, в нечто будто происходящее сейчас, на наших глазах.
Новая религиозная атмосфера в Риме была идеально приспособлена для реагирования на яркий тромповый иллюзионизм работы Караваджо.
Верующих поощряли не просто изучать истории, показанные в религиозных картинах, но и представлять себя физически вовлеченными в эти истории и испытывающими те же переживания, что и персонажи, которые на них изображены. И картины Караваджо были в тот момент вершиной искусства, обеспечивающих именно то «настроение», которое церковь хотела получить в эпоху контрреформации.
Уважаемые читатели! Если наша статья оказалась для вас интересной и познавательной - мы будем рады обратной связи - отметке "мне нравится" и вашей подписке на наш канал "Искусство и жизнь". Обещаем - вас будет ждать еще много интересного! Благодарим за внимание!
