Хочу начать с того, что я очень позитивный человек, отец двух детей. Данный очерк я написал за час, ночью, когда задумался, что хотел бы сказать своему ребенку, зная, что завтра меня не станет. Порой мы часто пренебрегаем мелочами в общении с близкими, но когда становится поздно мы в отчаянной гримасе кидаемся грызть руку костлявой. Мелочи жизни это то из чего состоит наше бытие, игнорируя их, в конце мы получим сложенный вроде пазл, но без множества ярких деталей.
Итак, ниже приведен короткий очерк. Все персонажи и события вымышлены и окроплены слезами.
Шум работающего кондиционера, приглушенные звуки машин за окном. Этаж, вроде бы, 5-й. Да, 5-й. Странно, не должно же так шуметь. Может стеклопакет не двойной, но как тогда зимой в сорокоградусные морозы?
- Вы меня слышите?
Шум кондиционера, такой монотонный, постоянный, а нет. Вот он прервался, на тон громче стал, вроде как.
- Вам нехорошо?
А хорошо же как должно быть сейчас на югах, где-нибудь у моря, лежать бы на пляже, пить цветной коктейль из дурацкого изогнутого стакана с зонтиком. И обязательно с трубочки. Зеленой. Конечно же зеленой. Но не алкогольный, Саша обязательно попросит, а ей нельзя, маленькая еще.
- Вы меня слышите?
Он встрепенулся, сидя напротив стола врача, который смотрел с безнадежным сожалением.
- Доктор, Вы уверены? Может это какая-нибудь ошибка?
- Милый мой – голос его дрогнул – мне очень жаль…
Молчание. Нет, не могу, не верю.
- Доктор и что мне делать, таблетки какие-нибудь, операция, вы скажите не стесняйтесь, я найду любые деньги.
Человек в белом халате тяжело вздохнул, его руки нервно перебирали шариковую ручку, он то и дело ерзал, на явно удобном кожаном кресле.
- Я сожалею, это впервые в моей практике, я перепроверял все анализы, даже высылал коллегам в США и Германию, есть у меня друзья там, но…-он потупил взор и обреченно выдохнул – такой быстропрогрессирующей опухоли не видел никто из них. Мы попросту не успеем.
- Погодите, Доктор, как… что вы… говорите… - в горле у меня пересохло, кожа на голове ужасно зачесалась, а дрожь молнией поразила все тело. Я захотел откинуться спиной на опору, любую опору. Я хотел почувствовать что угодно за спиной, будь то холодная стена. Нет! Руки отца или матери или жены… Но стены не было, как и не могло быть моих близких – они умерли. За спиной была только пустота, в которую я падал.
- Милый м…. Сестра!!! Сюда!!!
Прежде чем я открыл глаза, я слышал свой голос, который повторял имя моей дочери – Саша, Саша, Саша. Я уже лежал на кушетке, запах нашатыря не давал вдохнуть полной грудью. Слезы текли. Горячие. Они обжигали лицо. Господи, какие же они горячие.
- Саша, Саша, Саша…
Волосы на затылке слиплись, что это? Кровь? Я ударился когда падал? Или это мои слезы?
- Саша, Саша… Саша? – Мой голос прервался, я резко встал – Где Саша!?
- Милый мой, успокойтесь – врач стоял рядом, утирая испарину на лбу тыльной стороной ладони, но капельки пота все равно затекали ему в глаза.
Я пристально посмотрел на него, не знаю почему, но он отшатнулся, словно от удара, и невольно попятился.
- Сколько?
- Ч-что сколько? – со страхом проговорил доктор.
- Сколько мне осталось, вы говорили, что опухоль быстропрогрессирующая.
- Голубчик, милый – он выставил руки словно защищаясь – Вам надо быть под круглосуточным контролем, я настоятельно рекомендую, чтобы вы…
-Сколько?! – выкрикнул я.
- Не знаю, неделя, может чуть больше – он обреченно понурил голову, и сел на стул, на котором недавно, жизнерадостно зайдя в кабинет, сидел я.
Я глядел на нее через зеркало заднего вида, она сидела в детском кресле на заднем сиденье и как всегда, что-то тыкала в моем телефоне. Кресло было уже маленькое, рассчитанное для детей до 3-х лет, и оно слегка сковывало ее движения. Я все время забывал заехать в этот дурацкий детский магазин, хотя нет – причина в другом. Не хотелось, делать разворот из-за вечных пробок на перекрестке. Она весело чему-то засмеялась, я невольно улыбнулся. Зеркало в машине было настроено так, чтобы, подняв глаза, я всегда видел ее лицо.
- Саша, хочешь с папой сидеть спереди? – контролируя интонацию весело предложил я. Мне показалось безумно глупым, смотреть на нее в зеркало, я хотел, чтобы она сидела рядом.
- Да-а-а! Хочу, хочу – потянула она ко мне свои ручки. Я усилием воли сглотнул ком в горле. Уже через 5 мин она сидела на переднем пассажирском сиденье, расширенными от восторга глазами осматривая переднюю панель. Ну конечно, столько огоньков горит. Она то и дело нажима куда-то, тут же поворачиваясь ко мне, ожидая моего шутливо-порицающего «ай-яй-яй» и взрывалась звонким смехом. Почему я не сделал это раньше!?
- Саша, скажи мне, что ты хочешь, куда хочешь поехать?
-Папа, не уезжай на лаботу! Давай кататься!
Меня ударило, словно проезжающий по встречной полосе грузовик не разминулся благополучно, а въехал прямо в грудь. Слезы прыснули из глаз, нос заложило, я стал часто дышать через рот. Дрожащими руками я дотянулся до кнопки аварийного сигнала и одновременно выжал тормоза, уводя машину на обочину. Выслушав, ругательные сигналы клаксонов, едущих позади авто, я спрятал лицо в ладони. Господи! До чего горячие слезы! Как же они обжигают лицо! Ну конечно, я никуда не поеду, я буду только с тобой, всегда с тобой.
-Па-а-па? – удивленно протянула Саша.
- Да, моя любимая, я никуда не поеду сегодня. И завтра никуда не поеду, я буду с тобой.
Она настороженно смотрела на меня. Новости для нее были замечательные, но мои слезы ее явно смущали. Надо собраться! Надо успокоиться. Она не должна это видеть.
- Ты маму вспомнил? – серьезно спросила она.
Я с силой стиснул зубы. Успокойся, успокойся же! Ее голубые глаза смотрели на меня со смесью интереса и непонимания.
- Да, моя радость, но я и не забывал о ней никогда. Не переживай, я не плачу, все хорошо – я утирал лицо – так куда хочешь поехать?
Саша веселилась как никогда! Она и поверить не могла, что можно столько времени провести в играх, и папа ни в чем не отказывает! Сперва кидала на меня подозрительные взгляды, ведь так часто, я бессовестно манипулировал на ее желаниях. «Хорошо, Саша, мы это купим, но тогда…», или «Ладно, мы туда пойдем, но потом…». Условности, условности моей взрослой жизни не давали ей в полной мере радоваться так как хотела бы она. Я всегда заставлял ее принимать ложное решение, продиктованное моими никчемными суждениями. И я винил себя в том, что моя взрослая жизнь откусывала самые сладкие куски ее детства.
Позже, на каждое мое «да», она взвизгивала, целовала меня и бежала за разрешенной радостью. И тут я понял, что ей очень важно получить это разрешение от меня. Она хотела радоваться видя, как с улыбкой я произношу слово «Да».
Я играл с ней, я бегал, я прыгал, я катался, я падал. Сколько же в ней смеха! Сколько веселья! Я тонул в нем, я окутывал себя ее счастьем. И теперь проходя сквозь толпу в торговом центре, не замечая людей, я нес ее на руках, спящую и прекрасную. Я смотрел на ее безмятежное лицо посреди гула сотен голосов. Я плыл с ней сквозь жестокий мир, и кокон любви оберегал ее сон от чудищ из темных недр бездонных вод.
Я, все еще держа ее на руках, тихо, постучал в дверь. Олег конечно же не услышит этого стука, но Катя обладала поистине феноменальным слухом. Я не ошибся.
- Ой, - Катя удивилась, и ее расширенные глаза сделали и без того наивное лицо, уж совсем детским – что случилось?
За ее спиной появился Олег, увидев меня в Сашей на руках, он явно встревожился и засуетился.
- Катя, ты чего стоишь, впусти же их в дом
Мы сидели на кухне. Саша спала в их спальне. Когда я ее укладывал в кровать она, конечно же, проснулась и не уснула, пока я вдоволь не нагладил ладонью ее голову. Мне совершенно не хотелось уходить от моего прекрасного ангела, но усилием воли я себя заставил. У моих друзей не было детей, и вряд ли бы когда-то появились. После неудачной попытки Катя навсегда лишилась этой возможности. Именно поэтому я был здесь, у них. Ко всему прочему, Олег был нотариусом, а значит смог бы точно посоветовать, как юридически правильно оформить мою идею. А идея была простая, после моей неизбежной смерти, они должны были взять Сашу к себе. Я точно знал, что с ними она вырастит в любви и заботе.
Катя плакала, не переставая, с первых слов пояснения моего ночного визита. Олег смущенно поинтересовался, на втором предложении, можно ли мне пить и получив ответ, что теперь можно все, разлил в бокалы янтарного цвета виски. Я был уверен, что они согласятся и они согласились.
Утром меня разбудил веселый щебет Саши, она расталкивала меня.
- Папа, Папа!
Я с удовольствием принялся с ней играть. Когда мы уходили, Олег заверил, что все подготовит, а Катя все еще плакала.
Мы сидели в машине. Саша, весело смеясь, включала и выключала радио. Сегодня был очередной сумасшедший день исполнения всех ее желаний.
- Девочка моя, я скоро уйду – как бы между делом сообщил я.
Она испуганно посмотрела мне в глаза:
- Нет!
- Не прямо сейчас, но потом, я уйду – горячие слезы все-таки скатились с глаз.
- Куда?
- Не знаю, моя любимая, далеко – пожал я плечами.
- Когда? Сейчас?
-Нет, любимая, не сейчас, потом, я должен уйти очень… надолго – последнее слово далось мне с огромным трудом.
- Нет! Не надо! – лицо ее скривилось в плаче, она потянулась ко мне.
Все, что я мог сделать это прижать ее к себе.
Через какое-то время я спросил:
- Ты любишь Катю с Олегом?
- Не-е – протянула она, обиженно глядя в сторону.
- Ну как же? А они тебя любят! Они тебе всегда дают подарки – пытался я вплести веселые нотки в свои слова. И видимо мой тон подействовал.
- Нет – смешно буркнула она
- Ты поживешь у них?
Она подняла на меня глаза и весело произнесла:
-Давай кататься!
Это были лучшие 5 дней в моей жизни, я не расставался с Сашей ни на секунду. И это были лучшие 5 дней ее жизни со мной. Я был в этом уверен. Каждый миг я запоминал во всех красочных деталях, я копил ее радость, как умалишенный скупердяй набивающий чемодан вещами на тонущем корабле. Я уже не боялся смерти, я боялся оставить ее одну.
На шестой день я не смог встать с кровати. Олег и Катя испуганно засуетились, жестом я попросил их уйти. Саша в предвкушении очередного праздника весело прыгала на мне.
- Папа! Папа! Вставай! Пошли!
-Нет Саша, я ухожу сегодня.
- Нет! Нет! – Она перестала прыгать, встревоженно, глядя на меня.
- Да, Саша! Сегодня я ухожу!
- Лаботать?
- Да, но ухожу надолго, очень надолго!
- Не-ет, не надо, пошли кататься.
- Девочка моя, ты останешься с Катей и Олегом, а папе надо идти.
Они притворно захныкала и уткнулась мне в лицо.
- Почему?
- Я… Я не знаю… мне надо. Я пойду за мамой
- Мама? Где? Она плидет? – не сам вопрос, но искренняя надежда в ее голосе словно выдернули затычку и мою грудь затрясло. Как же ей объяснить? Что сказать?
Я заплакал от бессилия. Мне хотелось завыть, закричать. Но я не мог.
- Нет, девочка моя, они не придет – едва удерживаясь я спросил – ты любишь папу?
Она крепко обняла меня, прижавшись своим лицом к моему.
- Ну не плачь, хочешь я включу мультики?
Пока Саша смотрела мультики, я успел переговорить с Олегом. Все было готово как он и обещал. Я всюду поставил подписи, записал подготовленную речь на видео.
- Олег, когда она уснет, я должен уйти, отвези меня в больницу – к вечеру я совсем ослаб, и чувствовал, как где-то внутри образовалась дырка и туда, словно в вакуум, стремительно уходила жизнь. Я ощущал, как кожа на лице натянулась, а глаза стали проваливаться внутрь. Теперь я хотел только одного, чтобы Саша уснула, и я смог успеть уйти. И одновременно это было самым большим страхом. Это противоречие разрывало остатки моей души, те крохи что я не успел передать Саше за эти счастливые 5 дней.
- Девочка моя, иди к папе – она запрыгнула с телефоном ко мне на грудь – Я говорил же тебе, что сегодня уйду.
Она отложила телефон, посмотрела на меня. Ее глаза испуганно округлились:
- Нет папа, не надо.
- Не бойся, не сейчас, смотри мультики
Я гладил ее по голове и смотрел на сменяющиеся эмоции на лице. Она то и дело смеялась каким-то событиям в сценарии мультфильма, и весело вскрикивала, показывая пальчиком на экран. Я гладил ее по голове. Она пристроилась ко мне на грудь, пересиливая сон. Я гладил ее по голове. Она закрыла глаза.
- Саша! – я вдруг испугался, поняв, что не смогу еще раз взглянуть в ее глаза.
- Па-апа? – сонно и удивленно взглянула она на меня
В этих глазах была вся моя жизнь, глупая и веселая, странная и понятная, рутинная и радостная. Но самым большим событием был момент, когда я впервые ощутил ее вес в своих руках. И только тогда я понял, о, какой я был глупец! Только тогда я понял, что такое истинная любовь. В этих глазах отражался я, веселый и счастливый, любящий и заботливый. Я навсегда остался отражением своих поступков в ее глазах.
Она уснула.