Часть вторая
Первую часть можно прочитать тут
Сашка проснулся от того, что ему стало жарко, медленно открыл глаза пытаясь сообразить, где находится. В вагоне уже совсем никого не было. Сколько же он проспал? Наверное, электричка едет уже в депо. А оттуда на чём, спрашивается, ему добираться. А может, не проспал… Сашка попытался вглядеться в окно, чтобы определить, где сейчас находится, но там была кромешная тьма, не было видно даже освещающих туннель огней. Что же теперь делать? Подождать следующей остановки, а там сесть на обратную электричку, если они вообще сейчас ходят. А что ещё тут можно сделать… Он усмехнулся…Кстати, который час? Часы показывали половину девятого, но секундная стрелка упрямо стояла на месте. «Остановились, как назло… что за день неудачный… прямо чёрная полоса какая-то…»
Как же он мог не услышать, не почувствовать своей остановки. Такое было впервые… Электричка мчалась на полной скорости с диким грохотом. Казалось, что ещё немного и она просто рассыплется на куски. Пустые сиденья, тусклые лампы под потолком, отполированные до блеска поручни. Уже, наверняка, очень поздно, кто знает, сколько он так катается. Ещё раз, внимательно вглядевшись в окно, он опустился на сиденье, некоторое время, в задумчивости глядя в пустоту. «Ну, что ж, значит, будем ждать…».
Сашка улыбнулся, когда бы ему ещё так удалось спокойно посидеть и поразмышлять о жизни… Кругом какая-то суматоха, дела, дома тянет к телевизору. А тут сиди и размышляй себе. Скажем, о том, почему он родился таким неудачником. Или о том, почему ему всё время не везло с женщинами… Хотя, чему тут удивляться – достаточно посмотреть на себя в зеркало.. Ну, может ли природа так откровенно поиздеваться над человеком: во-первых, рост - ему не верили, когда он называл свой возраст, настолько он был похож на подростка, во-вторых, страшная близорукость, отчего всё время, практически не расставаясь, приходится носить очки. А что только он не делал со своей причёской, и гелем мазал - это было в юности – идея, надо сказать, особо неудачная; и стригся очень коротко – от этого и без того маленький Сашка становился ещё меньше. Было время, когда он даже отпускал волосы – это вообще вспоминать не хочется.… Пришлось остановиться на стандартной стрижке. Но, какие бы средства не использовались, непокорные кудри всё равно росли в разные стороны.
Надо сказать, что от природы у него были кудрявые, густые каштановые волосы, но вся беда заключалась в том, что они были очень непослушные, им не удавалось практически никогда придать мало-мальски приличный вид.
Его размышления прервал какой-то скрежет, диссонансом звучащий в мерном постукивании колёс. Что это? По телу стал разливаться неприятный липкий холодок –«Не слишком ли долго мы едем? Когда же остановка…» Он встал и ещё раз попытался вглядеться в окно – всё та же непроглядная темень. Поезд мчался необычно быстро, даже слишком быстро. Может, что-то случилось? Сашка встал и прошёлся вдоль всего вагона, пытаясь рассмотреть какие-нибудь признаки приближающейся станции. Взгляд его упал на верхнюю панель над выходом: «Кнопка аварийного вызова».
«Точно, как же я раньше не догадался?» - стоит всего лишь протянуть руку, позвонить, и придёт кондукторша из первого вагона, или хотя бы остановятся. Он объяснит, что проспал, и его высадят на ближайшей станции. Сашка что есть силы нажал на большую зелёную кнопку и не отпускал , как ему показалось, очень долго. «Ну, уж точно, должны услышать». Прислушался, всё тот же неприятный железный скрежет, всё то же постукивание колёс… Они что, уснули там, что ли. Он ещё раз уже сильнее и дольше нажал на кнопку, опять ничего. Руки задрожали. Внезапно в памяти всплыл случай, когда водитель электрички уснул, не справился с управлением, и поезд сошёл с рельсов.
«А вдруг действительно что-то случилось, может, уже и нет никакого водителя, а поезд с бешеной скоростью несётся до первого тупика…Спокойно, только без паники». Сашка, что есть силы, надавил на кнопку – опять ничего. «Надо попытаться открыть окно или дверь, так будет возможность хотя бы увидеть или услышать, что происходит снаружи». Но в вагоне, словно в трюме подводной лодки не было ни одной щели, ни одной лазейки. Всё было наглухо запечатано. Стало казаться, что становится душно и не хватает воздуха. Что-то тут не так…
Он попытался найти какой-нибудь предмет, чтобы разбить окно, но ничего не вышло… Кабина водителя была тоже закрыта, однако стекло там казалось тоньше. Сашка изо всех сил плечом налетел на дверь, пытаясь выбить её. Острая, парализующая боль пронзила тело, от этого потемнело в глазах и затошнило. Ещё раз, и ещё раз. Стекло даже не дрогнуло, почти теряя сознание от боли, он ещё раз разбежался, вагон внезапно покачнулся и Сашка, потеряв равновесие, очень больно стукнулся лбом – дверь кабины казалась непробиваемой. Очки слетели и закатились под сиденье. Медленно сползая на пол, он вспомнил, как ловко «крутые ребята» из голливудских боевиков с лёгкостью ломают стёкла и вышибают двери могучими плечами, словно картонные перегородки.
Толи от страха, то ли ещё по какой-то причине, но казалось, что в вагоне действительно становится жарко. Сашка снял пальто и пиджак, сквозь светлую рубашку проступал кровавый след, плёчо горело а, рука почти онемела от боли. «Надо попробовать открыть двери…» - с трудом поднявшись на ноги, он подошёл к раздвижным дверям вагона и пальцами попытался их разъединить. С каждой минутой дышать становилось всё труднее. Воздух превращался в густую, горячую жидкостью, с трудом поступающую в лёгкие.
«Может в сумке что-то найдётся» - на пол полетели папки с бумагами, фотографии и другие вещи, собранные на работе. «Вот он» - с лёгким металлическим звуком выпал маленький перочинный ножик. Сашка схватил его и, просунув в щель, попытался открыть двери, затем также окна – лезвие слегка погнулось, но ничего даже не дрогнуло. К горлу подкатил комок, по телу разлилась жаркая волна – он запаниковал.
От страха затряслись ноги, в голове потемнело. В отчаянье он пару раз, что есть силы, ударил по стеклу кабины лезвием, нож отскочил. Стук колёс превратился в один сплошной гул, похожий на рёв самолёта, лампы стали ещё тусклее. Это не мог быть туннель метрополитена, слишком долго нет никаких остановок, даже привычных огней. Казалось, что поезд мчится в пустоту. По лицу стекали струйки пота, попадая за шиворот. Сашка потрогал сиденье – оно было горячим. Дыхание то и дело перехватывало, огненный воздух обжигал лёгкие, каждый вздох давался с трудом, страшно болела и кружилась голова, а перед глазами мелькали разноцветные яркие искры.
В эту минуту он сам себе казался жуком, закрытым ребёнком в спичечной коробке. Неужели люди могут быть так беспомощны в такой банальной ситуации. Человек – царь природы, присвоивший себе всё, что в ней было, научившийся управлять стихией и предсказывать будущее, в самой наипростейшей ситуации без своих электронных и механических помощников оказывается бессильным, запертым и брошенным на погибель, становясь пленником собственного детища…
Непослушными руками Сашка расстегнул пуговицы рубашки. «Отсюда надо выбраться», - держась за перила и спинки кресел он подтянулся к закрытому окну: «Э-э-й, кто-нибудь слышит меня, помогите, помогите!», - изо всех сил он колотил по стеклу, по стенам и закрытым дверям, - «Помогите! По-мо-ги-те!». Силы оставили его: «Кто знал, что жизнь закончится так быстро и так нелепо! Неудачником родился, неудачником и помрёшь…». Так и не успел этим летом приехать к маме в деревню, а она ему несколько раз звонила и писала, так и не стал ходить в тренажёрный зал… «так не может всё закончиться, должен быть какой-то выход…» Собрав в кулак остаток сил он рванулся к дверям, колотя, что есть мочи, и царапая стекло.
Хватая ртом остатки воздуха, он попытался дотянуться до двери кабины, но будто какая-то железная рука сдавила лёгкие, дышать было нечем, внезапно потеряв равновесие и, откинувшись назад, полетел в дальний угол вагона. Цепляясь руками за ножки сидений и перила, он пополз к дверям и, хрипя, из последних сил стал царапать двери, ломая ногти и сбивая в кровь пальцы. Внезапно поезд закачался, жалобно засвистели железным скрежетом колёса, почувствовались какие-то толчки. Понимая, что жизнь покидает его, он попытался встать на колени, но вновь кубарем скатился к наглухо закрытым дверям вагона. Уже ничего не соображая, Сашка невидящими глазами посмотрел в окно: «Какая огромная луна…» -он потерял сознание.
С диким, скрипом, скрежетом и гулом поезд останавливался, туннель внезапно закончился. Электричка неровными мощными толчками постепенно теряла скорость, все лампы в вагоне потухли, стало темно. Сквозь запертые стёкла окон смотрела большая круглая луна, небо было усыпано звёздами. Все двери поезда распахнулись и Сашкино безжизненное тело вывалилось в густую, чуть влажную траву. От вагона густыми клубами валил пар…
Где-то совсем рядом в полголоса пели цикады…