Но на самом деле меня это немного смутило, ведь если даже имена моих детей были предметом восхищения этой милой пары, то можно себе представить, какую зависть и ненависть они испытывали именно к моей семье, и одно уже это может стать сюжетом к психологическому триллеру. В общем, как вы понимаете градус ненависти Феди ко мне и моей семье внутри его персонального ада рос, и это не могло не повлиять на наши отношения, рано или поздно даже такая скрытная личность, как Федя должна была проявить своё истинное отношение и показать своё истинное лицо из-под личины рубахи парня. В то время, когда у Феди были маленькие дети, мои уже выросли и больше не посещали со мной спорткомплекс и другие мероприятия, и я, как многие люди, занимающиеся боевыми искусствами, везде таскал за собой моего спарринг партнёра, то есть он был мой укэ, а я его тори. Это был паренёк, которого я окрестил Юнга, вы ещё встретитесь с ним в этой книге. Было ему лет шестнадцать, но он был выше меня ростом и немного больше весом, что меня как тори, то есть человека, отрабатывающего технику бросков на партнёре, вполне устраивало. Я ежедневно приезжал в зал, чтобы потренироваться с моим партнёром, в нашу тренировку тогда входили, ударная техника, каты, работа с тяжестями, после этого приёмы защиты от ударов холодным оружием, и завершалось всё тем, что мы с Юнгой шли парится в джакузи и плавать в бассейне. Первую часть тренировки мы делали в баскетбольном зале, где нас не должно было быть видно из бассейна, но нас всё равно подстерегал наш герой триллера, Федя. Он стабильно выходил в бассейне на такую позицию откуда можно было наблюдать за тем, как я и Юнга выполняли приёмы, смотря на нас через стеклянную дверь, которая отделяла бассейн от баскетбольного зала. При этом у нашего Феди был свой партнёр, это был священник нашей русской православной церкви, вокруг которого Федя постоянно крутился, ибо справедливо полагал, что находясь в компании священника можно было ненароком сойти за богобоязненного и чистого душой человека. Думаю, что Феде это в полной мере удавалось, ведь даже я первые несколько лет нашего общения был уверен, что он приятный и открытый для дружбы парень. И вот когда Федя в компании святого отца стоял и обсуждал с ним нашу технику, а надо признаться, что наш батюшка мог сказать своё веское слово, ибо начинал он службу священника в роли военного капеллана в горячих точках, и многое повидал. Лично меня и Юнгу вовсе не смущало внимание Феди и в святого отца, так как Федю мы врагом не считали, а уж с батюшкой были и вовсе в добрых отношениях. Но позже из Феди видимо начало выбивать пар, в тот момент, когда мы заходили в джакузи нам приходилось здороваться за руку с Федей и батюшкой, я сначала здоровался с батюшкой и он жал мне руку своей мощной лапищей, как и подобает настоящему мужику, после этого моя ладонь попадала в скользкую западню Фединого рукопожатия, которое по ощущению скорее напоминало захват руки осьминогом, и уж совсем плохо получалось с Юнгой, ему Федя подавал руку, как подают священники на поцелуй. Юнга просто по инерции жал этого мокрого осьминога, и с брезгливостью старался по быстрее проскользнуть мимо него. После второго такого рукопожатия, когда мне и Юнге стало ясно, что Федя это делает не случайно, Юнга попросил у меня разрешения сломать Феде руку, на что мне пришлось ответить отказом. Я объяснил своему юному другу, что наш Федя, это в первую очередь больной человек, он конечно в силах нести уголовную ответственность, но это не значит, что мы здоровые люди должны опустится до его уровня и вступить с ним боевой контакт. Дело в том, что именно этого он и добивается, что заставляет его пытаться унизить Юнгу? конечно чувство неполноценности. Так подать руку мне он не может, потому что он понимает, что это повлечёт за собой полный разрыв отношений, а для него крайне важно держать со мной контакт, потому что таким образом он может выводя меня из себя, питаться моей энергией, которую я буду выбрасывать из себя в виде раздражения. Дело в том, что больные люди не могут получать энергию радости и счастья напрямую из природы, они питаются вторичной энергией с низкими качествами, это и есть, та энергия которую они провоцируют нас выбрасывать, делая нам всякие гадости, и наша задача не дать им её, иначе их уже не остановишь. Таких, как Федя, я видел перевидал на своём веку. Они страшно раздражены тем, что, кто-то демонстрирует при всех боевые приёмы, и если нормальные люди на это даже не реагируют, а бабульки те и вовсе справедливо уверенны, что если что, мы заступимся за них перед супостатом, то Феди, имея скрытую ненависть и агрессию к окружающим, глубоко уверенны, что это именно против них, мы, и такие, как мы оттачиваем своё мастерство. Поэтому, они нас провоцируют на скандал, ведь независимо от результата они останутся в выигрыше, если они победят, то скажут, что мы слабаки, а как ведь выпендривались, а если мы изловчимся и наваляем Федям, то тоже хорошо, потому что, выиграли не честно, это всё из-за вонючего каратэ. Да плюс к этому вылетим из зала, и ещё в суде за всё ответим, поэтому тренироваться мы можем, а вот бить Феде рыло, это шиш, пусть его трамваем переедет, если он так этого хочет, вот как Берлиоза, например, он ведь тоже был козёл. После моей лекции Юнга успокоился, и мы решили, что больше он Феде свою руку подавать не будет, пусть Федя зубами скрипит и плохо спит по ночам. Вот так вот, поржав, над Федей мы и порешили. Но, как вы понимаете, на этом наши приключения с Федей не закончились. Дело в том, что я с Юнгой, как наиболее доверенным лицом, а поверьте мне, что если ты доверяешь своему партнёру выполнять на своём теле приёмы из дзю-дзцу, когда малейшая случайная или преднамеренная неточность могут стоить тебе перехода в параолимпийцы, то более доверенного человека и не найти, мы вдвоём готовили тайный план по открытию русского магазина. Такими фигурами как Федя наша община просто пестрит, да и вообще весь мир театр, а Феди в нём мишени, и так и хочется пострелять по ним из рогатки, да уголовный кодекс не велит. А что именно произошло между мной и Федей в момент, когда я открыл русский магазин, вы сможете узнать в главе «Ошибка президента». Пора переходить к следующей фигуре нашего повествования.
Пишу сейчас и думаю, Гоголь, после «Ревизора» был отвергнут обществом, и поэтому жизнь его пошла под откос, как бы и моя община не заплатила мне той же монетой, за острый глаз и резвое перо.
Внимание! Будьте осторожны! В следующей главе несколько раз употребляется слово - Жопа!