Три основных направления современной русской литературы - реализм, постреализм и постмодернизм.
Каждая из них может быть разделена на несколько подгрупп. Реалистические работы - это те, которые, по словам Лейдермана и Липовецкого, вызывают ностальгию по реализму. Среди них - работы, которые называются Чернухи и посвящены теме "маленького человека" в современном контексте. К этой категории относятся работы Виктора Астафьева.
Постреализм ведет диалог с хаосом и отличается от постмодернизма тем, что не ставит под сомнение реальность и не отрицает ее. Если "Знак Кассандры" Айтматова (1995) находится между реализмом и постреализмом, то работы Маканина - между постреализмом и постмодернизмом. Работы Татьяны Толстой, Андрея Битова, Тимура Кибирова и других широко известны как постмодернистские. Сама Татьяна Толстая называет свои работы "Фантастическим реализмом", который она считает доминирующим стилем.
В 1990 году Виктор Ерофеев в своей книге "Память русской литературы" отметил, что, хотя советская литература видела свои последние дни, новая литература уже существовала и восходит к "Москве-Петушкам" Венедикта Ерофеева, написанной в 1969 году. Хотя определения и классификация писателей в этих течениях довольно часто неоднозначны, считается, что социалистический реализм больше не действует как эстетическая основа.
Чингиз Айтматов представляет очень взвешенную критику этого краха социалистического реализма:
Когда литература подчинялась идеологическим задачам, социалистического реализма, как он существовал раньше, не существует. Но в то же время возросли и другие осложнения. Как говорится, все было брошено из одной крайности в другую. Теперь представление человека в самой позорной форме считается нормальным и красивым. Несмотря на эти сложные вопросы, я не хотел бы полностью отрицать социалистический реализм. Этот метод имел свои достижения, например, в области реалистичного представления жизни людей. Во-вторых, она сыграла позитивную роль в развитии многих национальных литератур. Сейчас эти литературы существуют сами по себе и должны жить в универсальных условиях развития в мире. Но они накопили некоторый опыт.
Темы
Татьяна Толстая отмечает, что новый сентиментализм является отличительной чертой современной литературы:
Речь идет не о сентиментальности, а о том, чтобы передать чувства и эмоции. Психологический подход, смягчение метода является доказательством, с большим вниманием к тревогам души. Однако примеров такого жанра не так уж много.
Одним из итогов этого подхода является произведение Алексея Варламова "Рождение":
Пара, разлучившаяся в браке и почти безразличная друг к другу, снова собираются вместе после того, как бесплодная жена, которая долгое время была бесплодна, забеременела. Сюжет развивается через посещение вдумчивых или равнодушных врачей и больниц, через чувства женщины, мужчины и даже растущего ребенка в животе, через страх, что ребенок может быть ненормальным. Человек понимает, что ни одно общественное движение не может отвлечь его внимание, теперь его волнует только рождение ребенка. История может показаться банальной, но ее значение проистекает из контекста - конца доктрины социалистического реализма, когда каждый человек был первым гражданином, служившим высоким идеалам государства. Разграничение эмоций мужчины, женщины и ребенка делает эту работу репрезентативной для нового сентиментализма, о котором говорит Толстая.
Женская литература также появилась в 1990-х годах, когда было опубликовано до девяти антологий их произведений.
Наиболее заметными из них были "Новые амазонки" и "Та, которая не помнит зла". Однако путь для писательниц-женщин все еще нелегкий.
Светлана Василенко кратко резюмирует проблемы, с которыми сталкиваются женщины-авторы:
"Если до перестройки они не публиковали меня по причине цензуры (а это оказалось временным явлением), то теперь они не публикуют меня, потому что я женщина (а это постоянное явление)".
Эта литература посвящена самым разным темам, начиная от разрушения мифа о женственности и заканчивая проблемами женского тела женщины, в частности абортами и страданиями под влиянием культа личности. Очень часто это исповедание звучит по тону.
Рассказ Людмилы Петрушевской "Дитя" разрушает миф о советской женщине как матери и воспитательнице:
Главная героиня, у которой нет больших средств, планирует убить своего ребенка, как только он родится. Когда ее поймали, она отказывается кормить ее. Короткая история, шокирующая сама по себе, не только не оправдывает, но и не критикует поведение женщины. В нем приводятся лишь факты, позволяющие читателю задуматься над отчаянием или духовной смертью женщины, которая, как выразился адвокат, могла прервать зародыш, но вместо этого она должна носить его в течение девяти месяцев, прежде чем попытаться убить его. Как таковая, эта короткая история женщины-писательницы по своей жестокости полностью противоречит "новому сентиментализму" варламовского "Рождения".
По мнению Алексея Варламова, апокалипсис - это "архитектурная тема" или главная тема постсоветского периода.
Конец Советского Союза рассматривался как конец света.
Этой теме посвящены произведения Чингиза Айтматова "Знак Кассандры", Астафьева "Проклятие и убитие", Петрушевской "Новые Робинсоны".
Варламов отмечает, что:
это новая тема в русской литературе и фактически была характерна для Серебряного века русской литературы в произведениях Белых, Брюсова и Платонова. Однако он отмечает, что "на пороге веков архитектура апокалипсиса исчезает из литературы так же внезапно, как она появляется, и на смену ей приходит новая тема". Тема убийства как последнего и единственного средства борьбы со злом".
В картине Айтматова "Знак Кассандры" есть ученый, который участвовал в неэтичной научной практике в Советском Союзе, поднялся в космос и отказался спускаться вниз. Из космоса он отвергает обе политические системы - социализм и капитализм, которые в XX веке вырвало из космоса. Он обнаруживает в космосе, что человеческие эмбрионы иногда не хотят принимать роды. Это открытие создает фурор на Земле. В конце концов, он покончил жизнь самоубийством, выйдя с космической станции. Таким образом, если в предыдущих работах критика системы уравновешивалась оптимистическим завершением, добровольно (как в "Прощай, Гульсары!") или цензурой (как в "Белом корабле"), то "Знак Кассандры" отмечен сильным суицидальным импульсом как протест против мира, в котором нет этики. Это новый взгляд на тему лишнего человека.
Будь то киты, нерожденный плод или главный герой фильма Филофей, все они сами умрут и сделают шаг к самоуничтожению добровольно. Этот зов смерти присутствовал в амбивалентной форме в "Белом корабле"; в "Знаке Кассандры" - это главная тема. Оба фокусируются на хрупких существах - ребенке в фильме "Белый корабль" и еще нерожденных эмбрионах в фильме "Знак Кассандры" - и их анимации с желанием умереть, ибо они не могут принять несовершенство мира, в котором живут.
Белая туча Чингисхана" Айтматова и "Знак Кассандры" характеризуются некоторыми характерными чертами постреализма: амбивалентностью образов и диалогом отдаленных культурных голосов. В "Белом облаке Чингисхана", опубликованном в начале 1990-х годов, собраны воедино далекие времена легенд (Чингисхана) и современных репрессий (при сталинизме), а в "Знаке Кассандры" - две важные политические системы XX века - социализм и капитализм - релятивизированы. Фантастические произведения Айтматова "Знак Кассандры" и "Лаз" Владимира Маканина.
Маканин делит свой мир на два: есть надземный мир, который оживляется толпами и людьми, которые, кажется, скрываются, и мир под землей, где люди вечно находятся в ресторанах, говорящих философии и культуры. Связующим звеном между двумя мирами является дыра в земле, через которую проходит герой Ключуров, постоянно соскабливая и причиняя себе боль. Главный герой, целью которого в жизни является создание пещеры, в которой он может спрятаться, кажется, обитает в мире, который является темным, мрачным и иррациональным. Как будто конец света близок, и людям приходится прятаться в земле, как животным, чтобы спастись.
Знак Кассандры и Лаз объединяют образы масс, которые превратились в толпу в конце двадцатого века. Массы организованы, имеют цель и политическую волю. Мафии бесцельны и наделяются иррациональными эмоциями. Эти образы распада всех политических систем и нечестия людей убедительны и говорят об антиутопических представлениях об обществе конца века.
