Тему подсказала активная дискуссия на одном из каналов Дзена, где довелось участвовать под ником «ПЕТЕРБУРГСКИЙ РОМАН». Вопрос о самых некрасивых зданиях города сразу посчитал некорректно сформулированным, поскольку в не самых красивых домах города живут многие петербуржцы – кому-то из них эта тема, без сомнения, могла бы показаться обидной (автор поста, в конечном итоге, со мной согласилась). Хотел тогда изложить свой взгляд на проблему, но понял, что жанр комментария не вместит в себя и части ощущений, которые носил в себе полжизни. И сейчас, конечно, не собираюсь описывать всё, что лежит на сердце, но …
Речь пока пойдёт только об архитектуре. Обидно за город, который на несколько десятков лет будто находился в спячке безвременья, и позволил изуродовать до неузнаваемости часть своего тела. Для себя я определяю началом этого этапа середину-конец 50-х гг. – то есть время, когда мышечная память жителей Ленинграда уже не так резко отзывалась на память о блокаде; и жизнь видимым образом наладилась – в магазинах в свободном доступе лежали продукты, деятели искусства выступали на многочисленных концертах; была, в конце концов, пущена первая очередь метрополитена от площади Восстания – до Автово.
Именно в эти годы, кажется, и заканчивается история города, созданного Петром Великим, – расцветшего при самодержцах династии Романовых; пережившего лишение статуса столицы, террор «чрезвычайки», репрессии после убийства С.М. Кирова и блокаду. Да, часть истории советского времени, возможно, стоит отнести к органичной жизни того самого дореволюционного Петербурга. Более поздние годы знаменуют появление на карте и в сознании людей нового города, росшего без особого присмотра местного начальства; без особой любви начальства к месту, к истории этого места, и к живущим на этом месте людям.
Вывод один – на несколько десятков лет город попал в руки бездушных бюрократов, единственным умением которых была способность отчитаться перед руководством в Москве. У каждого проекта развития города, у каждого чиновника, утверждающего этот план; у каждого автора типового проекта жилых зданий или административных сооружений были фамилия, имя, отчество. Ясно, что большинство решений имели статус коллегиальных, но в любом случае, то или иное начальствующее лицо – не из Москвы (кому там было дело до форм застройки Ленинграда?), а местное, местное – давало разрешение на застройку пустошей унылыми строениями, называемыми в народе «хрущёвками», «брежневками» и ещё Бог весть знает как.
Понимаю, что нужно было обеспечивать население отдельными квартирами; понимаю, что целый миллион человек ютился в коммуналках; понимаю всё, кроме того, что невозможно понять – как в городе с высочайшей архитектурной культурой, рядом с шедеврами мировой архитектуры можно было возводить дичайшие формы строений (сотни пятиэтажек – от Ленинского проспекта и ул. Зины Портновой – до Чёрной речки; тысячи унылых девятиэтажек – от Партизана Германа до Суздальского проспекта)? Те, кто селились в эти дома, были рады обретённому счастью собственной крыши над головой – но говорим-то мы не об этих людях, которые, надеюсь, разделяют нашу позицию (самому мне тоже пришлось пожить в разных домах), а об архитекторах, заканчивавших архитектурные институты, делавших учебные зарисовки с натуры Дома Веге, Дома товарищества «Братьв Елисеевых», Дома компании Зингер и мало ли ещё с чего – ведь именно эти специалисты разрабатывали проекты эконом-домов на Краснопутиловской, или «ленинградские» проекты серых девятиэтажек в западной части Васильевского острова? Нетрудно, кстати, угадать реакцию Пётра, узнай он, во что превратили этот угол его любимого острова.
Но были же ещё и архитектурные бюро, и экспертные советы, и главный архитектор города – все были. А результат? Авангардная, Софийская, Науки, Просвещения, Нахимова… Можно не продолжать?
Слава Богу, в наши дни во всех районах стали строить новые, приятные глазу, здания, которые меняют контуры и саму конфигурацию места. В качестве примера можно вспомнить площадку вокруг станции метро «Пионерская»; в этом глухом углу лет двадцать назад разве что волки не бегали – сейчас же потянулись вверх высокие красивые дома, работают огромные торговые комплексы. Район преобразился – как и находящаяся западнее от «Пионерской» Комендантская площадь. Как изменилась часть упомянутой ул. Нахимова после строительства здесь Горным институтом общежития для сотрудников!)
Ну, а теперь по существу заявленной темы – рискну предположить, что если бы в стране не победили тенденции строительства жилья суперэкономного типа, Ленинград–Петербург выглядел бы так: Центральная часть на левом берегу Невы осталась бы прежней, как и Петроградская сторона (здесь, правда, иной вид имели бы «вставки» в квартал домов 60–70-хх гг., вроде того, в котором жил писатель А.М. Володин на Большой Пушкарской); похожи были бы на себя и Московский проспект, и Кировский район до Автово; вся остальная часть города – включая преимущественную часть Васильевского – была бы застроена в стиле сталинского ампира и в стилизации под те или иные направления традиционной западноевропейской архитектуры (то, что, например, в наши дни строят на островах); более отдалённые от центра районы застройки полностью соответствовали бы образцам начала ХХI века – вроде тех комплексов, которые сейчас можно видеть на «Парнасе» или в начале Ленинского проспекта.
Место строительства высотки «Лахта-центр» было предопределено на архетипическом уровне общественного сознания именно в наконечнике северо-западной части городской территории – в точке символического соприкосновения пространств смыслов Петербурга и Западной Европы.
См. также: Как выглядели бы российские города без "хрущёвок"?