Испанская колониальная обрабатывающая промышленность в значительной мере была лишь дополнением к повсеместно распространенному среди индейцев ремеслу.
Индейские ремесленники, достигшие высокой степени мастерства, поставляли значительную часть квалифицированных рабочих колоний, как для фабрик, так и для специализированных предприятий, вроде мастерских по производству черепицы, деревянных и металлических изделий. Не прекратил своего существования и индейский кустарный промысел, продукцией которого по-прежнему являлись туземные одежды, домашняя утварь, личные украшения и другие предметы повседневного обихода.
Ряд факторов диктовал короне благожелательную политику по отношению к испанской колониальной промышленности. Ввоз американского серебра привел к катастрофическому росту цен в самой Испании. С целью обуздать инфляцию стала ограничивать экспорт промышленных товаров и поощрять колониальное производство. Да и помимо этого удовлетворение обыденных каждодневных нужд гигантской империи Испании требовало такого количества товаров, которое ей одной поставить было просто не под силу.
Больше того, без колониальной промышленности империя вообще не могла бы существовать. Важно при этом отметить, что ограничительное законодательство, касавшееся колониальной обрабатывающей промышленности, покоилось на иной основе, чем такое же законодательство в отношении торговли.
Последняя находилась в руках сравнительно малочисленной группы испанских купцов, пользовавшихся монопольными правами; напротив, колониальная обрабатывающая промышленность была широко рассредоточена между мелкими предпринимателями.
Рано приобрела важную роль шелкоткацкая промышленность, зародившаяся в Новой Испании, возможно, еще до 1530 года. В течение более чем полувека разведение тутового шелкопряда обеспечивало сырьем производство тафты, шелка, сатина и вельвета.
С началом колонизации Филиппинских островов (1571 год), в связи с конкуренцией экспортировавшихся с Востока более изящных и вместе с тем более дешевых тканей, эта промышленность стала приходить в упадок.
Когда же Испания ввела ограничения на разведение тутового шелкопряда, промышленность в Конце концов, к 1600 году, лишилась местного сырья. И все же шелк-сырец, поступавший из Китая, продолжал обеспечивать материалами мексиканские фабрики вплоть до первой половины XVIII столетия.
Основными сырьевыми материалами для колониальной текстильной промышленности служили хлопок и шерсть. В Новой Испании высокого уровня развития достигли фабрики в Гуадалахаре, Пуэбле, Керетаро, Те-скоко и Сальтильо. Пуэбла приобрела также широкую известность как центр производства превосходных шляп, часть которых экспортировалась в Перу.
Многообразные виды тканей производились в Кито, столице Эквадора. Фабрики появились здесь и в других городах, но в XVIII столетии эквадорская промышленность понесла тяжелый урон от иностранной (главным образом английской) конкуренции.
В Кахамарке и других городах Перу, где легко было обеспечить фабрики индейскими рабочими, на фабриках имелось довольно значительное количество хлопкоткацких станков. Чили почти полностью удовлетворяло за счет собственного производства свои потребности в хлопчатобумажных и шерстяных тканях, включая цветные материи, которые выделывали в больших количествах индейские ремесленники на юге.
В Ла-Плате важными центрами текстильного производства были миссии (о которых более подробно будет идти речь ниже). Качество и многообразие продукции зависели от запросов рынка. Среди широких масс пользовались большим спросом грубые ткани. Богачи покупали высококачественные материи.
Во всех частях империи бурного расцвета достигла металлообрабатывающая промышленность. Золотых и серебряных дел мастера, объединенные в Новой Испании, Перу и Новой Гранаде в цехи, изготовляли гравированные великолепными украшениями серебряную посуду и запрестольные образа, а также кольца, броши, ожерелья и другие ювелирные изделия личною пользования.
Во многих частях Перу и Новой Испании были в широком ходу седла, уздечки и сбруя, богато отделанные серебром. Новая Гранада славилась своим гранильным ремеслом — изделиями из изумрудов и рубинов, а Новая Испания гордилась своими ожерельями из жемчугов, не имевшими себе равных по красоте во всем мире.
Церкви предъявляли к металлообрабатывающей промышленности усиленный спрос на престольные чаши, листовое золото, золотые и серебряные нити, шедшие на изготовление риз, а также золотые и серебряные венцы, инкрустированные драгоценными камнями, для вырезанных из дерева статуй, которые украшали церкви и соборы. Славу Арекипы составляли церковные колокола, обладавшие высоким содержанием серебра и золота; эти металлы добавляли при плавке, так как считалось, что они придают звучанию большую нежность и красоту.
Не меньшее значение имело каретное и мебельное производство. Повозки с тяжелыми деревянными колесами, являвшиеся предметом местного производства, находили широкое применение в караванной торговле империи. Богачи предъявляли спрос на красивые и тонко отделанные кареты.
О каретах этих монах Гейдж писал, что креолы Новой Испании, «дабы украсить их, не скупятся ни на серебро, ни на золото, ни на драгоценные камни, ни на золоченые ткани, ни на чудесные шелка Китая... а гордыня иных присовокупляет еще стоимость серебряных уздечек и подков».
Удовлетворением потребностей церкви, предъявлявшей на территории всей империи спрос, как на простые, так и на тщательно отделанные церковные скамьи, престолы, исповедальни, и других аналогичных ее заказов была занята также мебельная промышленность. Стараясь угодить вкусам богатых креолов, деревообделочники часто создавали из столов, кресел, изящных комодов и кроватей маленькие шедевры искусства.