Что наш язык может дать миру и от чего его стоит защищать
Оказывается, мы живём и не знаем, что нашему языку, который входит в десятку самых распространённых в мире (по числу говорящих на нём), грозит едва ли не вымирание. Где же окопались все эти подхрюкиватели, которых необходимо замочить, чтобы не допустить угнетения великого и могучего?
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины…»
У русского языка тоже кругом враги – «пещерные русофобы», «маргиналы» и «агрессивные националисты», которые «искусственно, именно искусственно, грубо, подчас абсолютно бесцеремонно» пытаются «сократить пространство русского языка в мире, вытеснить его на периферию». Об этом заявил второй-четвёртый президент на заседании совета по русскому языку.
Кто бы мог подумать? Хорошо, что на защиту языка встал тот самый президент, который хвалился межконтинентальными баллистическими ракетами с гиперзвуковым боевым блоком «Авангард», носителями гиперзвуковых ракет «Кинжал», морской ракетой «Циркон» со скоростью в девять скоростей звука и прочими смертоубийственными штуковинами. Ведь их можно использовать и для защиты родных словес, столь безжалостно подавляемых в англицизируемом, китаизируемом и, видимо, если верить главным страхам самих обитателей Кремля, украинизируемом мире. В этой связи мы хотели бы привести мнение знатока русского языка во всех его проявлениях Венички Ерофеева:
Врач приёмного отделения психбольницы: Ведь ни для кого не секрет, что наши недруги живут только одой мыслью: дестабилизировать нас, а уж потом окончательно… <…>
Гуревич: Каждый наш нормальный гражданин должен быть отважным воином, точно так же, как всякая нормальная моча должна быть светло-янтарного цвета.
Венедикт Ерофеев. «Вальпургиева ночь, или Шаги командора»
Как известно, лучшая защита – это нападение. Русский язык следовало бы сделать выразителем достижений, которыми мы могли бы поделиться с нашими согражданами по планете Земля. Но вместо этого именно он жадно заглатывает обозначения тех новшеств, что появляются почему-то за пределами нашей необъятной и во всех отношениях прекрасной и талантливой отчизны. Единственное вспоминающееся нам новшество последнего времени, придуманное в России и вышедшее в мир, – Telegram. Правда, с чисто лингвистической точки зрения Telegram с одной «м» нельзя считать вкладом русского языка в мировое языковое наследие, однако в данном случае важнее другой аспект. Павел Дуров запретил называть свой мессенджер российским, после того как его самого фактически выдавили из «ВКонтакте» и из страны.
Причина вышеописанного положения, конечно, не в языке, а в делах, творящихся в нашей в других отношениях прекрасной и талантливой отчизне.
«Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?»
Дела эти таковы, что мы больше не предлагаем миру слов вроде sputnik и perestroika, а также идей типа Mendeleev’s Periodic Table, международный год которой отмечается сейчас в честь 150-летия прозорливого сна Дмитрия Ивановича. Президент призвал «реализовать действенную систему поддержки русской языковой среды за рубежом в информационной, в образовательной, в гуманитарной сферах». Но, к нашему вящему сожалению, наибольшие шансы пополнить международный лексикон имеют такие русские слова, как siloviki (используется уже с 2000-х годов западными СМИ для описания характерных особенностей нашей местной жизни); krysha (слово «крыша» вошло в английский юридический лексикон во время судебного процесса между Борисом Березовским и Романом Абрамовичем в 2011 году в Высоком суде Лондона как характеристика российских политэкономических реалий; вошло настолько плотно, что после первоначальных пояснений уже употреблялось без оговорок во фразах типа Did you pay him for krysha? и побудило использовать в других процессах дополнительные русские слова из воровского жаргона вроде avtoritet и obschak); а также предложенное нами летом vintilovo (ссылку на отчёт с этим термином и идеями по его практическому применению см. по окончании сегодняшних лингвистических рассуждений).
Что касается самого президента, то он порой отличается яркими и образными, хотя и далеко не гуманитарными выражениями. Прежде всего вспоминается, конечно, «мочить в сортире», заложившее краеугольный камень в основание звёздной политической карьеры. Сложно, правда, согласиться, что такие выражения служат достойным подражания примером литературного языка. Как мы имели возможность убедиться, сверившись с Современным толковым словарём русского языка под редакцией доктора филологических наук С. А. Кузнецова, выпущенным Институтом лингвистических исследований РАН, слово «мочить» в значение «убивать» имеет пометку «жаргонное». Аналогичным образом можно воспринимать и слова о «сателлитах, которые так аккуратненько, но все-таки американцам подхрюкивают», в назидание которым, видимо, и были явлены всепобеждающие человекоубийственные механизмы, о которых мы вспоминали вначале.
Мы также не стали бы обременять себя употреблением таких президентских речевых оборотов, как нижеследующие, считая их перегруженными казённной риторикой и бюрократическим словопостроением: «Повышение производительности труда, широкое внедрение передовых технологий и результатов научных исследований, формирование конкурентоспособных кадров являются ключевыми факторами устойчивого развития предприятий, укрепления экономического потенциала регионов и страны в целом, решения насущных задач социальной сферы».
Наконец, позволим себе ознакомить наших читателей ещё с несколькими цитатами. Например, с вышеупомянутого заседания совета по русскому языку:
«Всё имеет свою, конечно, предысторию и так далее, но это очень быстро "закисает", если не поддерживается высокоразвитой и энергично развивающейся экономикой».
А также:
«Конечно, если сам инструмент мы будем тупить, тогда ничего из этого хорошего не получится: внутри страны ничего хорошего не получится и вовне».
Или при обсуждении проблем здравоохранения:
«Потому что, скажем, вот в этой области мы проводили реорганизацию или оказывали помощь первичному, кстати говоря, звену здравоохранения дважды, по сути, дважды с федерального уровня напрямую просто, напрямую. Потом это всё куда‑то уплывает: и материальная составляющая этого уровня здравоохранения, и уровень оплаты труда».
Оставим прямую речь без комментариев, а то, боимся, филологический анализ может быть подведён под закон об оскорблении власти. Мы разве что посоветовали бы президенту обратить внимание на язык вражды и ненависти, который буйным цветом расцвел при нём на государственном телевидении.
Вот уж где наш «великий, могучий, правдивый и свободный» искусственно, грубо и абсолютно бесцеремонно вытесняется на периферию культурного и просто человеческого сознания – и даже дальше. Ибо то, что происходит в воскресные и прочие вечера с … (тут нам, просим прощения, приходится зажать рот и нос), находится за гранью и того, и другого. Мы против, говоря словами президента, «вульгарного упрощенчества» языка и сознания, практикуемого его сателлитами ради его восхваления и словесного мочения в телевизионном сортире его выдуманных врагов.
--------------------
Отказ от ответственности (сиречь, disclaimer): Представленные здесь мнения могут не совпадать с любыми другими и не являются офертой или предложением к покупке или продаже каких-либо ценных бумаг, товаров и услуг на любом рынке – финансовом, политическом, чёрном, рекламном, фермерском или рынке выходного дня, как и не являются призывом к какому-либо действию или бездействию.
Все права защищены © 2019