В принципе можно было бы порадоваться тому, что, согласно критерию - минимальному, принятому Всемирным банком и ООН, доля людей на планете, живущих в экстремальной бедности, за последнюю четверть века уменьшилась более чем втрое до 1/10.
Однако это, по нашим расчетам, произошло на 4/5 за счет быстро растущих стран Восточной Азии - менее трети мирового населения, в которых экстремальная бедность сократилась, в среднем, на порядок - с 59-61% до 4-7%. В то же время по странам Южной Азии и Африки южнее Сахары - в которых проживает почти 2/5 жителей планеты показатель, в целом, снизился лишь вдвое и все еще превышает четверть населения. При этом в наименее развитых странах - НРС, 4/5 из которых расположены в этих двух регионах, доля критически бедных людей уменьшилась всего на треть и составляет, в среднем, более 2/5.
Если применить немного более жесткий критерий бедности, подняв ее «планку» всего лишь на доллар с небольшим - с $1,9 до 3,1 в ППС 2011 г., как это практикуется в ряде международных сопоставлений, уровень критической бедности увеличивается, в целом, по развивающимся странам - РС в 2,5 раза до 28-30%, а в НРС - на 3/5 до 68-72%.
Зададимся вопросом: все ли так безнадежно в группе НРС, или ветры позитивных перемен в какой-то мере охватили и их, как ряд других РС?
УРОВНИ И ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ
Группа НРС весьма неоднородна и многочисленна. Это четыре дюжины государств и треть всех РС. В них в 2017 г. проживал почти 1 млрд человек, или более 1/8 населения мира. Но на них приходится всего 2% его ВВП и около 1% его экспорта, что эквивалентно, соответственно, размеру экономики Мексики и экспорта Малайзии. По величине подушевого ВВП в ППС и подушевого экспорта НРС, в целом, весьма значительно отстают не только от развитых государств - РГ - в 2015 г., соответственно, в 18 и 57 раз, но и других развивающихся стран - ДРС - в 4,7 и 6,5 раза.
Абсолютная и относительная отсталость НРС вызвана рядом взаимодополняющих факторов, среди которых - острые негативные последствия колониализма - ощутимые до сих пор в ряде своих проявлений, отсутствие выхода к морю или удаленность островных государств - в основном тихоокеанских, значительная уязвимость от природных катаклизмов, существенный дефицит физического и человеческого капитала, современной инфраструктуры и основополагающих общественных институтов, в целом высокий - временами резко возрастающий уровень политической нестабильности и, мягко говоря, отсутствие системности в проведении экономической политики.
По имеющимся данным, в целом по НРС динамика подушевого ВВП в течение ряда десятилетий до начала XXI в. была не просто низкой, а отрицательной. Его среднегодовой темп прироста - СГТП составил в 1970-е гг. 0,7%, в 1980-е гг. 0,3%. В 1990-е гг. показатель вышел на позитивную траекторию, но он в целом по НРС 0,7%, был почти в 3 и 5 раз меньше, чем в среднем, соответственно, по РГ и ДРС.
В 2000-2015 гг. ситуация в большей части НРС существенно изменилась к лучшему, в немалой мере вследствие увеличения внешнего спроса на их продукцию, роста для многих из них бартерных условий внешней торговли, а также позитивных сдвигов в макроэкономическом управлении и инвестиционном климате. Доля НРС с негативными СГТП подушевого ВВП сократилась с половины в 1970-2000 гг. до четверти - в 2000-2015 гг.
При этом подчеркнем, что по группе азиатских НРС - АЗНРС, в которых, в отличие от африканских НРС - АФНРС, более высокими темпами росли производство сельскохозяйственной продукции, экспорт готовых изделий, а динамика народонаселения, напротив, была заметно ниже, Среднегодовой темп прироста подушевого ВВП обозначил тенденцию к устойчивому долговременному повышению - с 1% в 1970-е гг. до 0,8% в 1980-е, 2,3% - в 1990-е и 4,4% - в 2000-2015 гг. Этого не скажешь про АФНРС, в которых его значения были устойчиво отрицательными в три последних десятилетия прошлого века - соответственно, 0,8, 0,9, 0,6%, и лишь в 2000-2015 гг. показатель вышел на траекторию роста в 3,0%. Однако его стабильность, судя по коэффициенту вариации погодовых темпов прироста оказалась вдвое меньше, чем в более динамичной группе АЗНРС - 51% и 24%.
По группе НРС, в целом, СГТП подушевого ВВП вырос более чем вчетверо - с 0,7% в 1990-е до, как минимум, 3,2% в 2000-2015 гг., многократно превысив индикатор по РГ и достигнув почти 4/5 рекордно высокого показателя по другим развивающимся странам - ДРС во многом связанного с успехами таких стран, как КНР и Индия.
Вместе с тем, подушевой ВВП НРС, отнесенный к среднему уровню ДРС, обнаружил существенную и устойчивую тенденцию к сокращению - с 56% в 1970 г. до 37% - в 1980 г., 31% - в 1990 г., 24% - в 2000 г. и 21% - в 2015 г. Иными словами, несмотря на определенные успехи НРС, разрыв между ДРС и ними вырос в относительных масштабах более чем в 2,5 раза, но еще больше в абсолютных - в 1970-2015 гг. - в 7,5 раза: с $1,2 тыс. (ППС 2011 г.) в 1970 г. до 2,6 тыс. - в 1980 г., 3,2 тыс. - в 1990 г., 4,9 тыс. - в 2000 г. и 9,4 тыс. - в 2015 г.
Так как динамично растущая группа ДРС, в целом, сумела сократить свой относительный разрыв по подушевому ВВП с РГ почти вдвое - с 6,9 в 1970 г. до 3,8 раза в 2015 г. - хотя при этом абсолютный разрыв также вырос почти вдвое, получилось так, что ныне относительный разрыв между НРС и ДРС, измеренный по показателю ВВП в расчете на душу населения, оказался больше, чем в целом между последними и РГ. Это говорит о весьма неоднозначном, сложном и противоречивом характере процессов конвергенции и дивергенции, происходящих в мировом хозяйстве, нарастающим в нем взрывоопасном потенциале диспропорций, имеющим серьезные не только экономические, но и социально-политические последствия.
