Нас было 4 неразлучных подружки. Я, Ляка и 2 сестрички-погодки, Натела и Лали. Ляка — евреечка, а у сестричек мама украинка, а отец-грузин. Все мы родились и росли в Тбилиси, были с одного двора, наши родители тоже дружили и если кто-то из нас косячил, то наказание часто было групповым, как следствие группового преступления.
Мы лазили по деревьям и чердакам, дразнили мальчишек, осваивали своими коленками и попами ролики и «резиночку», играли в «лапту» и «козаки — разбойники». Но время шло и из задир с ободранными коленками мы постепенно превращались в девушек-старшеклассниц, и нам уже разрешалось самостоятельно передвигаться по городу. А куда могли пойти девочки летом? Конечно, в «Лагидзе». Визитная карточка города, как памятник Руставели, как фуникулер, как могила Грибоедова.
«Лагидзе» — павильон, к которому летом в моей юности стояли длиннющие очереди, солнечный мозаичный зал с газированной водой. Газировка? Да, вот представьте… И сиропы, с названиями, от которых и сейчас щекотно в носу… Сливочный, шоколадный, лимонный, мятный, тархун, кахури, апельсин… и можно было попросить смешать… Нателка любила сливочно-лимонный, я — сливочно-мятный… и конечно — хачапури. Слоёный, горячий с хрустящими нежнейшими слоечками и тягучим жирным сыром…
Мы садились за столик на гнутых кованых ножках и нам приносили пышущие жаром хачапури и запотевшие стаканы с газировкой… И знаете…
Я бывала во многих навроченных ресторанах, и в Грузии, и за границей… Ела всякую навороченную снедь и пыталась сделать вид: — ах, ах, как это волшебно! но отдала бы очень много, чтобы вот сейчас оказаться за тем столиком, в том же составе и с тем же натюрмортом на столе.