Творчество Мураками концептуально объединено под зонтичным понятием "Суперфлат". По мнению Мураками, "Суперфлат" отражает социальную реальность и общий моральный дух японского общества после Второй мировой войны, которая завершилась атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Кроме того, исторически, учитывая уникальные географические составляющие Японии, страна находилась в бедственном положении из-за нескольких эпизодов стихийных бедствий, сглаживающих ряд префектур. Для японцев понятие уплощения физически и метафорически заложено в их национальном характере. В частности, послевоенная Япония страдает от проникновения и доминирования западной политической власти, а также от вторжения западной культуры, и поэтому уплощение демократии и культуры является известным и распространенным недугом.
Когда я закрываю глаза, я вижу Шангри-Ла. Перекрывающее расположение разноцветных, ликующих улыбающихся лиц цветов отличает передний план от среднего, что является общей техникой в Ринпа - декоративно-стилевые росписи. В то же время паутинная сеть фигур, покрывающая всю землю, не оставляет свободного места и сжимает живописное пространство. Вместо того, чтобы придерживаться классической техники представления с использованием "одноточечной" перспективы, Мураками нарушает и разнообразит перспективу. Жужжащее смятение и пульсирующий рывок оживших цветов создают тревожное ощущение и намекают на неминуемый разрыв зеркального фасада.
Почему цветы?
Говоря о своем увлечении цветочным мотивом, Мураками замечает: "(цветы) тревожные, красивые, милые. -Что же касается фанатичного размножения и удушающей полноты, - продолжает он, - то я подумал, что, если представится такая возможность, мне очень хотелось бы сделать работу, в которой я бы изобразил их как бы в толпе. Мне очень хотелось передать это впечатление беспокойства, угрожающего вида приближающейся толпы. На самом деле, цветок всегда был важным визуальным лексиконом в японском искусстве и культуре, от того, чтобы быть популярным мотивом в классических картинах. Цветок-это воплощение многовалентных референтов, красоты, счастья, гармонии, хрупкости, вырождения и темпоральности.
Когда я закрываю глаза, я вижу Шангри-Ла. Маленькие улыбающиеся лица в центре подсолнухов связаны с миром детства. Для Мураками понятие Каваи (привлекательность) является очень позитивным, поскольку оно выражает светящуюся сторону зачарованного мира. Однако если присмотреться, то можно обнаружить три менее заметных несчастных лица, в том числе одно плачущее, которые придают картине озорной и угрожающий характер. Как и его современник Есимото Нара, Мураками заинтересован в представлении антитетического подтекста детства во все более усложняющемся мире.
Кристаллизация и метаморфозы образов, погребенных в плотной горе визуальных символов, отражают психоделическую вибрацию уникального визуального языка Мураками. Искусство Мураками находится под влиянием аниме, манги и отаку. Эти поп-культуры касаются одного важного момента, секайкана, то есть мировоззрения.
Когда я закрываю глаза, я вижу Шангри-Ла. Это парадокс: в то время как Шангри-Ла подразумевает экзотическую территорию блаженства и утопизма, это также относится к эскапистскому взгляду и социальной инерции отаку.
Отаку составляя импотентную субкультуру японского общества, он относится к типу социально неумелых людей, у которых наблюдается навязчивая идея накопления предметов и информации в собственной заинтересованной категории. Феномены общей лобковой попытки бегства от реальности могут быть объяснены на более широком фоне современного японского общества: безработица, долгие рабочие часы, угнетение из-за традиционных моральных норм, природные и техногенные трагедии от землетрясения, цунами, ядерного кризиса.