(предыдущая глава https://zen.yandex.ru/media/id/5d9c6a1d3642b600ad3ef7ca/separatist-u-istokov-velikoi-imperiiglava-i-prodoljenie-5dbc17193642b600ad696d8e
Буянто раздвинул ветки низкого кустарника, перешагнул через ручеек и направился к Гомбо, который стоял перед группой воинов и ругался. За ним с шумом перебрались через кустарник и ручеек Арсалан и его нукеры.
- Что случилось, Гомбо? Почему людям спать не даешь? Скоро вам на охрану становиться.
- Ходил смотреть, как кормятся кони сотни, как за ними смотрят. Оказалось, что все десять караульных, которых я поставил смотреть за конями, напились. И откуда они архи достали? Сегодня утром, перед выходом, я лично проверял снаряжение и провизию.
- Вот и потеря нашлась, - хмыкнул Буянто.- Где эти люди, ты их разоружил?
- Разоружил. Вот они стоят, все десять человек.
Буянто посмотрел туда, куда указывал Гомбо. В окружении воинов стояла группа людей без оружия и доспехов. Даже с халатов их были сняты пояса. Одни из них смотрели на нойона с пьяной удалью и вызовом, другие хмуро и зло.
- Вот думаю, какому наказанию их подвергнуть, - тем временем говорил Гомбо. – Палками по спине пройтись, так они завтра не то, что доспехи одеть, но и воевать не смогут. Сразу же их зарубят.
- Взыщу я с них так, что и другим не было повадно пить архи в походе, - с трудом сдерживая нахлынувший на него гнев, что в глазах потемнело на время, Буянто повернулся к Арсалану. – Прикажи своим нукерам пройтись пучком стрел по двадцать раз по каждой пятке. Но так, что б ходить они не могли, а ноги в стременах их держали.
Воины, не дожидаясь приказа, со смехом и веселыми возгласами соскочили с коней, выхватили из кольца охраны одного, повалили его животом на землю, сдернули с ног гутулы и приступили к исполнению наказания.
В это время подъехал нукер, спешился, подбежал к нойону и сообщил, что прискакали гонцы от хана.
- Как закончится наказание этих нерадивых людей, придете к моей юрте, - сказал Буянто Арсалану и Гомбо и, не оглядываясь, быстро пошел в сопровождении своих двух нукеров к небольшому холму, где для него поставили легкую походную юрту. По пути приказал одному из нукеров:
- Скажи начальникам отрядов, чтоб пришли ко мне. Дарму и Хусу тоже разбуди.
Поднявшись на холм, еще раз оглядел лагерь и приказал начальнику охраны немедленно подготовить двух воинов в путь. Затем стал вглядываться на юг, в сторону устроившихся на ночь хэрэидов. Вдали, в четырех – пяти тысячах шагах, багровыми вспышками трепетало небо, отражая пламя хэрэидских костров. Там ручей впадал в неширокую, но глубокую в этом месте речку Тола, несущую свои воды на запад, чтоб соединиться с притоком Селенги рекой Орхон. Огни заполнили огромное пространство, на западе обрывались на расстоянии трех тысяч шагов от подножия высокой и крутой сопки с двумя вершинами. На востоке около четвертой части костров горели за ручьем. А вокруг стояло неподвижное глухое затишье. Смутное чувство тревоги охватывало Буянто. Казалось, недоставало ему чего-то, что он непоправимо ошибся. Однако не мог ясно найти, уловить точные причины того, что беспокоило его, как пристальный взгляд в спину. Сохранить войско. Но как? Не вступая в битву уйти к куреню и уходит вместе с ним? Настигнут и уничтожать и войско и курень. Не дать противнику разграбить курень. Как это сделать? Задержать врага, чтоб род успел уйти. Тогда погибнет войско и, оставшись без защиты, улус станет легкой добычей алчных соседей. Дэмбэрил-хан не теряя времени подчинит его себе. Где выход?
- Два воина готовы немедленно отправиться в дорогу, - оторвал его от тяжких мыслей подбежавший начальник охраны.
- Веди их. После них приведешь гонцов хана.
Буянто подошел к костру, горевшему возле юрты и сел на сложенный для сиденья войлок. Подбежали два нукера и встали по другую сторону костра.
- Не жалея коней скачите в курень и передайте начальнику сотни Бутухе мой приказ уводить людей и скот к отрогам Большого хребта. Пусть живность отгоняет немедля, а людей, как только соберут и уложат скарб. По пути их нагонит Бэлигтэ. В путь.
Воины поклонились и убежали. Послышался топот копыт нескольких лошадей. При тусклом лунном свете было видно отдаляющихся от холма двух всадников с заводными конями. «Хорошо, что взяли заводных» - мелькнула мысль.
Привели трех воинов, ханских гонцов. Те по обычаю отвесили поклоны.
- Что хан велел мне передать?
- Хан ждет нойонов с воинами возле скалы Хухэ-шулун. Как придут все войска, он двинется на встречу врагу.
- Я понял... Как нас нашли?
- Прискакали в ваш нутуг, там сказали, в какой стороне искать.
- Передайте хану, что я приду. Еще передайте, что хэрэидов около шести тысяч, за войском ведут верблюдов без поклажи. Идите. Вас накормят, отдохните немного и возвращайтесь к хану.
Гонцы ушли, Буянто остался один.
- Поесть тебе дать? - спросил подошедший баурчи.
- Нет, принеси кумыс.
Старик мог позволить себе такое обращение к нойону. Сколько себя помнил Буянто, этот старик всегда был рядом с юртой отца. Руководил его хозяйством, а теперь и хозяйством Буянто. Мальчишкой, проголодавшись от игр и забав, всегда прибегал к нему, и у него находилось все, чтоб утолить жажду или голод. Бывало, что иногда прибегал с ватагой друзей, и он угощал всех и мясом, и кумысом, и медом диких пчел. Незаметно и буднично установилось так, что люди, не имеющие прямого доступа к Буянто, со всеми требующими решения нойона вопросами, обращались к старику, и он решал их сам, а если требовалось согласие главы рода, то только тогда подпускал просителей к Буянто. Когда брат его Бэлигтэ взял в жены девушку из одного далекого рода, то его баурчи стал второй сын старика. Старший сын командует охраной главы рода, то есть его. А третий ходит у старика в помощниках.
«Готовит себе замену, не хочет чужих близко подпускать к нойону», - решил Буянто, но вмешиваться не стал.
- Присаживайся, - сказал нойон баурчи, когда тот принес попить. Дождавшись, когда тот усядется, продолжил:
- Прямо сейчас, не дожидаясь утра, складывайтесь, и двигай весь обоз к нашему стойбищу. Там как можно быстрее соберите курень и со всеми стадами, отарами и табунами уходите на северо-восток вверх по течению Толы. Если люди уже ушли, то догоните их. Руководителем назначу Бэлигтэ. Он с воинами, которые из-за ран не могут участвовать в сражениях, поведет обоз. Даже, если здесь мы все погибнем, помоги ему сохранить род. Бэлигтэ молодой, у него нет опыта, будь ему советником и оказывай всяческую помощь. И еще сбереги моего сына, жену и мать.
Мать. Мама. Из самых дорогих ему людей сейчас мать. Она, как степная куропатка, застигнутая врасплох, прикрывала своими крыльями свой выводок, оберегала своих детей. Холила их, пылинки сдувала с них, наказывала за невинные шалости, но во весь свой маленький рост вставала на защиту своей дочери и двух сыновей, если на них кто-то покушался. Буянто помнил, как светились радостью её глаза, когда зимой они, дети, вечерами нападали на отца и лазили по нему, и он с ними играл, отбивался, нападал, сажал всех на спину и возил на себе вокруг очага. Как наполнялись тревогой её глаза, когда он, Буянто, уходил в поход. И теперь, став уже нойоном, он перед тем, как уходить в набег или на войну приходил к юрте матери. А потом только садился на коня.
- Все сделаю как надо, и ты, нойон, береги себя. Без тебя всем нам худо будет, - низко поклонившись, старик засеменил отдавать необходимые распоряжения.
Буянто опять остался один. Опять один со своими нелегкими думами. Думы его, как прижатый к скале волк, метались. Посылая гонцов в курень и отдавая распоряжение старику, он был уверен, что поступает правильно, что вот-вот найдет выход из создавшегося тупика, что в глубине сознания уже зреет готовое решение нелегкой задачи. Но сейчас опять сомненья овладели им.
Допив кумыс, встал и стал ходить по маленькой площадке перед юртой, которую уже начали разбирать.
«Не долго простояла юрта, - невесело подумал Буянто. – Недавно поставили и уже разбирать надо. В последние дни всё быстро меняется».
Он то подходил к костру, то отходил. Напряженно думал. Расплывчатость, что давно витала вокруг его мыслей, начинало приобретать ясные очертания. Надо подкрасться к врагу, как волк к стаду, и напасть внезапно. И сделать это, когда он не ожидает нападения, спит крепким сном. Значит перед рассветом. Но надо решить как подкрасться незаметно.
Постепенно с его лица сходило мрачное и задумчивое выражение. Наконец он остановился, огляделся вокруг с видом человека, отважившегося на отчаянно трудный поступок, и приказал подать кумыс.
Стали подходить сотники. Первыми пришли Арсалан и Гомбо. Затем по одному и остальные, за которыми по пути к своей юрте он послал одного из сопровождающих его нукеров. Все расселись вокруг костра и молча смотрели на своего нойона. Чувствовалось их напряжение, некоторая нервозность. Даже Бэлигтэ не улыбался. Вечером на этом же месте сидели и обдумывали план предстоящего сражения и ни к чему не пришли. Теперь с нетерпением ждали, какое же решение принял их предводитель. Принесли чашки и разлили кумыс, но никто к ним не притронулся.
- Прибыли гонцы от хана...
- Что передает хан? Ведет ли он войско на помощь? – не выдержал Бэлигтэ.
- Велел нойонам со своими отрядами прибыть к Хухэ-шулуну. И мы тоже пойдем туда.
- Скала Хухэ-шулун южнее нашего куреня и дальше. Если мы пойдем туда, то оставим наш улус без прикрытия и отдадим его на разорение и разграбление, - забеспокоился Гомбо-баян.
Его шумно поддержали и другие начальники отрядов. Только брат молча смотрел на Буянто, тоже не согласный с его решением. Еще не было такого, что бы так открыто выражали несогласие с его распоряжениями. Буянто подался всем корпусом вперед, глаза его округлились, в них вспыхнул мгновенный гнев, а пальцы правой руки с силой сжали рукоятку сабли. И внезапно, будто сразу остыв, медленно их разжал. Невероятных усилий стоило ему сдержать гнев.
«Каждый человек живет для того, чтоб иметь покой и достаток, по мере сил преумножая его, - заставляя себя успокоиться, думал Буянто. - Отнять у него всё это можно только силой, подавив ожесточенное сопротивление. Власть, могущество и богатство нойона в основном зависит от того, как он защищает интересы этих людей, что делает для улучшения их жизни, как охраняет их покой. Иначе они отвернуться от него».
Но вслух громко сказал:
- Я не собираюсь оставлять нутуг без прикрытия.
Буянто грозно глянул на сидящих вокруг костра знатных воинов, пресекая возникающее недовольство его решением, которое могло перейти в открытое неподчинение:
- Хан не указал, каким путем нам идти к месту сбора. Мы будем прикрывать отход куреня. Отправлены гонцы с приказом об откочевке. А когда он окажется в безопасном месте, повернем на юг и присоединимся к хану.
Снова зашумели знатные воины, но уже одобрительно.
- Утром затевать сражение не будем. Было бы безумием с войском в восемьсот человек выйти в поле на сечу против шести тысяч. Раздавят в миг. Нанесем внезапный удар перед рассветом по лагерю, пока они спят, - тоном, не допускающим возражений, продолжал Буянто. – Разбить или рассеять врага не сможем, но нанесем ощутимый урон. И задержим его на некоторое время.
И уже более спокойно:
- Обоз немедленно отправляем в курень. Срочно грузите хозяйства сотен на верблюды и приведите их к моему баурчи. Оставить только вьючных лошадей для перевозки котлов, запаса стрел и копий. Верблюдов отправить всех. Ничто не должно сковывать стремительность передвижения войска. Бэлигтэ, возьмешь сорок человек из числа серьезно раненных в сотнях дяди и Дармы, поведешь с ними обоз до куреня. Там посади на коней всех, кто может держать оружие, собери все косяки, отары и стада. Уведешь курень на северо-восток, туда, где берут начало Онон, Керулен и Тола. Кого оставишь вместо себя командовать отрядом?
- Думаю поручить это Цырену, - серьезно ответил Бэлигтэ. – Он самый опытный воин и надежный, да к тому же и люди ему беспрекословно подчиняются.
- Как знаешь. Пошли за ним кого-нибудь.
(Продолжение следует)