Первая часть - Нахлынувшая депрессия
Предыдущая часть - Незнакомка
Второй перерыв был короче первого. Зрители не сдвинулись с места. Два человека снова начали прерванный разговор.
- Интересно, кого она оплакивала в склепе. И зачем ей сейчас этот кружевной занавес на лице? Что скрывает эта женщина? Или она просто хочет пробудить любопытство и интригу? В таком случае, ей это удается великолепно.
- Я тоже так думал, прежде чем ты рассказал мне о склепе. Теперь я думаю, что это что-то другое. Если я правильно понял, эта женщина оплакивает убитого эрцгерцога Рудольфа? Но это было почти сорок пять лет назад.... Разве это не кажется тебе странным?
- Может, она его жена?
- Стефания Кобург? О чем ты говоришь? Вдова уже старая женщина. В 1900 году она снова вышла замуж за венгерского графа и с тех пор пропала без вести. Наша таинственная леди должна быть намного моложе, и она высокая и гордая, чтобы держать свою голову, чего нельзя сказать о бедной принцессе.
- Или это ее дочь? Насколько я знаю, у нее был ребенок?
- Да, Элизабет. Но это не она! Так получилось, что я знаю ее....
- В таком случае, какая-то фанатичка? Или сумасшедшая? Хотя ее спокойствие не подтверждает эту последнюю гипотезу. В любом случае, это не объясняет, почему она закрывает лицо.
- Возможно, она уродлива... Или стареет. Многие бывшие красавицы прячут свои лица и закрывают зеркала в доме, чтобы не видеть признаков уходящего времени.
- Если вы уверены, что мы ищем этот опал, - сказал Морозини, - мы должны договориться о встрече с ней.
- Я мог бы поклясться! Хотя я не понимаю, почему бриллиантовый орел украшает чужую грудь. Эрцгерцогиня Софи подарила его своей невестке по случаю рождения Рудольфа, чтобы, несомненно, дополнить комплект, который она получила по случаю свадьбы.
- Мне кажется, все просто: вы сказали, что частные драгоценности продаются в Швейцарии. Так что этот драгоценный камень должна была купить эта дама.
- Я так не думаю. Это не было частью сокровищ...
В третьем действии Морозини уделил больше внимания спектаклю. Красота Лотте Леманн и ее очаровательный голос произвели на него неизгладимое впечатление. Его спутник также поддался таланту певицы, и когда канделябры и люстры снова засияли и послышались восторженные аплодисменты зрителей, они оба заметили, что ложа напротив пуста. Незнакомец вместе со своей спутницей сбежали со спектакля. Морозини отнесся к этому со стойким спокойствием.
- Жаль, но это еще не катастрофа, потому что я уверен, что дама из склепа и дама из ложи - один и тот же человек.
- Будем надеяться, что ты прав, - ответил Аронов. Зал опустел. Аронов и принц пошли в гардеробную, где один взяли теплое пальто, а другой просторный атласный плащ на подкладке, который он всегда надевал, будучи в смокинге. Морозини заметил трость с золотой ручкой.
- Я могу отвезти тебя обратно на своей машине – предложил Аронов. - Мы поговорим.
- Спасибо, но я живу по соседству, в Сахере. Проехать на машине два шага - это преувеличение. Почему бы тебе не поужинать со мной, дорогой барон?
Еврей смеялся, в то время как его единственный работающий, синий глаз (тот, где располагался монокль, должно быть, был из стекла) искрился со злым умыслом.
- Признайся, тебе не кажется, что мой титул интригующий? Убедись, что это правда и что у меня есть на это право. Однако, моя фамилия не моя. Я меняю ее в зависимости от того, как я выгляжу. Компания знает меня как барона Палмера. И я очень рад принять ваше приглашение.
Увидев только что прибывший черный «Мерседес», Аронов крикнул водителю:
- Я иду ужинать с другом! Фрау Сахер закажет мне карету. - Затем, взяв принца за руку, он добавил: - После ужина у фрау Анны, я люблю возвращаться на карете. Это напоминает мне о старых временах. Всегда есть одна, которая ждет поблизости. К счастью, независимо от режима, австрийцы остаются верны традициям.
Держась за руки, джентльмены вошли в отель. Дождь давно прекратился, и свет фонаря отражался на мокрых тротуарах. Фрау Сахер с сигарой в руке встретила их с улыбкой и передала менеджеру комнаты, который отвел гостей к незаметному столику, покрытому скатертью дамасского цвета. Вдали от цыганского оркестра.
- Как обычно, меню эрцгерцога? - спросила фрау Сахер с конфиденциальной улыбкой, не отставая от гостей ни на шаг.
Это был последний ужин, который она подавала принцу Рудольфу за два-три дня до того, как он отправился на охоту в Майерлинг. Сам эрцгерцог подготовил меню, состоявшее из устриц, черепашьего супа, омара, форели в сером соусе, мороженого, сыра, фруктов, и торта «Сахер». Такое богатое меню могло бы удовлетворить аппетит даже Людовика XIV.
- Чтобы устроить такой ужин, нужно быть молодым и, кроме того, эрцгерцогом, - отметил Аронов. - Я вижу, вы голодны, дорогой принц. Что касается меня, то я довольно сдержан.
Наконец, джентльмены выбрали устрицы, салат-латук и знаменитый десерт, а также хорошее шампанское.
Морозини заметил, как его спутник разговаривал с хозяйкой дома. Этот человек никогда не переставал быть для него загадкой. Несмотря на два серьезных недостатка - хромой и одноглазый - у него были свои способы изображать себя в различных формах, используя довольно простые средства: парик, как сегодняшняя шляпа, темные или светлые очки, монокль или борода православного священника, в которого он перевоплотился на кладбище Сан-Микеле в Венеции. Кроме того, он свободно владел искусством макияжа, делая его едва заметным. Но независимо от его маскировки, он никогда не расставался с тростью из черного дерева с золотой ручкой, по которой можно было узнать его. Это был своего рода талисман или дорогой сувенир для него? Не желая быть обвиненным в неосмотрительности, князь ничего не просил.
Однако было что-то еще, что не оставило его в покое: голос Шимона, этот прекрасный, низкий и бархатистый голос, который дал ему так много обаяния - он также претерпевает изменения?
Морозини не выдержал и задал вопрос, заставив Аронова смеяться.
- В этом отношении, у тебя мог возникнуть не один вопрос, друг мой. Я могу не только менять регистр голоса, но и говорить с разными акцентами. Просто пообещай мне, что ты не заставишь меня это демонстрировать!
- Я бы не стал спрашивать, но мне очень любопытно, как у тебя получается вписаться в среду, в которой ты сейчас находишься? В Лондоне ты типичный английский джентльмен. В Венеции - можно было бы поклясться - монах, который приехал прямо с горы Афон. Здесь ты типичный и известный венский аристократ! Полагаю, ты иногда живешь в этих местах. Однажды ты сказал мне, что Варшава - твой любимый город. Итак, у тебя есть свой собственный дом в каждом из этих мест?
- Как моряк, у которого в каждом порту своя женщина? Нет. У меня есть несколько домов, но здесь я живу во дворце друга.
Морозини поднял брови.
- У барона Ротшильда?
- У барона Палмера нет причин скрывать этот факт, - спокойно ответил он. - Да, с бароном Людвигом. Как и его покойный отец, он знает обо мне почти все, и я уверен, что в тяжелой ситуации.... Я всегда найду убежище и помощь. Если тебе необходимо срочно связаться со мной, пожалуйста, не стесняйся обращаться к нему. Под маской угрюмого барона скрывается благочестивый и мужественный человек.
- Я знаю. Я встречался с ним раньше, но должен сказать, что хотел бы узнать его поближе. Ему не больше сорока лет и он уже стал легендой.
Его непоколебимая память пробудила образ стройного, элегантного блондина, известного своей непоколебимостью, хладнокровностью и многими талантами. Барон Луи был не только ученым в ботанике, анатомии и искусстве, великим охотником, конным всадником. Оставаясь закоренелым холостяком, он любил женщин, причем взаимно. Он был известен своей флегматичностью, легенда о которой родилась еще до войны, когда он был совсем молод. Во время открытия первой линии метрополитена в Нью-Йорке произошла поломка двигателя и системы вентиляции. Когда из вагонов были вывезены потные, едва живые и частично травмированные пассажиры, барон, словно ничего не случилось, оказался в безупречном состоянии, словно только что вышел из своего гардероба. Он не снял пиджака или жилета, но, по словам спасателей, у него не было ни капли пота на лбу.
Следующая часть - Ночной отъезд