Куда приводят мечты
По иронии судьбы, душа её, словно вырванная из одного из прошлых веков, никак не хотела приживаться в этом.
Она искала чего-то и не находила, рвалась куда-то, но не понимала куда, ждала другую душу, способную понять, но надежда таяла день ото дня. Ее спасением были книги, музыка и хорошее старое кино.
Конечно, одиночество ее тяготило, несмотря на то, что и любить его она могла больше многих. Вполне естественно, что в конце концов, она стала искать возможного избавителя.
Прогресс безусловно облегчает людям жизнь, сокращая количество телодвижений, необходимых для достижения желаемого. Однако, движениям души он вряд ли способен помочь, даже напротив - вся эта легкость в исполнении сиюминутных желаний не оставляет времени на осмысление, на раздумья, на понимание истинных человеческих потребностей.
Она решила, если не доверить свою судьбу, то хотя бы попытать счастья с помощью этих бездушных машин, без которых немыслима наша сегодняшняя жизнь. Прошло немало времени, много встреч. Они вызывали либо скуку, либо раздражение, либо забавляли ее своей предсказуемостью.
Но в один из осенних дней, задающих особую тональность и нашему одиночеству, и всему душевному настрою, Она познакомилась с Ним.
Все, что она, ничем не выдав себя, узнала о нем, благодаря достижениям современности, некоторым образом взволновало воображение, которое без труда создало некий притягательный образ . Недостающие детали дорисовала фантазия.
Еще были Его письма.
Писал он и вправду неплохо и знал это, даже несколько переоценивал свой талант- особенно удавшиеся образцы сохранял, чтобы еще их использовать. Никто, конечно, об этом не знал. И Она все читала и читала.
Много раз она представляла их встречу. Представляла, как они посмотрят друг другу в глаза, как заговорят. Воображала, что он сразу поймет ее, почувствует все прекраснейшие, тайные уголки ее души, трепетное, словно созданное для любви, сердце. А потом они будут, взявшись за руки, гулять по городу, которому так идет осень. Будут читать друг другу стихи, обсуждать книги и хорошее кино. Спорить, горячо спорить , и она всегда найдет достаточно слов.
Ей хотелось стать ему другом и музой. Слушать, поддерживать, веселить, или просто молчать вместе с ним. Чтобы он нуждался в ней, а она всегда была рядом.
А потом... а потом произойдет волшебство. ОН пригласит ее к себе. И оба будут знать и не знать, что это значит.
Она будет дрожать от волнения, подымаясь по леснице в его квартиру, дрожать, как от холода, когда он неловко снимет с нее пальто и чуть не уронит, пытаясь его повесить. Он покажет ей квартиру, свои книги, познакомит с котом, предложит чаю...Но в тот день это будет неважно. Самое важное случится потом. Он подойдет к ней и прикоснется, прикоснется по-новому. И каждое прикосновение будет и признанием, и вопросом, и ответом. И, смотря в его расширенные зрачки, она увидит в них отражение своего глубокого, уносящего душу, чувства.
Такова была примерная тональность ее романтических грез.
В тот день у нее было много дел. Она очень устала и, кажется, заболевала. Но откладывать свидание не хотела, ведь так его ждала.
Она одела пальто, которое, как ей казалось, ей шло, подправила макияж и отправилась к назначенному месту. По пути, как ни странно, она ничего не представляла, не думала, внутри было пусто. Словно в первый раз, вместо воображения, появилось смутное знание будущего этой встречи, не имеющего ничего общего с ее мечтами.
Она без труда узнала его и поздоровалась. Ей стало не по себе от его оценивающего взгляда. Возможно, он думал, стоит ли это всё его свободного времени.
Они прошлись по улицам, сели на скамейку в парке. Случайный прохожий, кинувший быстрый взгляд в их сторону, когда они молчали, мог и не заметить, что эти двое знакомы. У него был быстрый, нервный, высоковатый голос, производящий впечатление постоянного раздражения его обладателя. Говорил он мало, явно не стремился понравиться, можно было подумать, что ему попросту плевать на собеседницу. Он не задал ни одного, обычного в подобном случае, вопроса, предоставив ей самой рассказывать о себе и спрашивать. А Она, полагавшая его намного умнее и образованнее себя, так желая быть интересной, растерялась. Мысли путались- начинавшая болеть голова не работала. Ей хотелось узнать все о нем. Но не так. В виде диалога, а не интервью. Вся ситуация была безнадежно для нее непривычной. Вскоре, не зная что еще сказать, она замолчала, надеясь на его поддержку. Но ее не последовало. Затянувшаяся пауза приблизила конец встречи. Он, ожидаемо, посмотрел на часы, простился и ушел.....
Очевидно, ему она показалась скучной, неинтересной. Да, была еще женская красота, но в этот раз Она почему-то о ней совсем не думала.
Не смотря на краткость их общения, на то что они почти ничего не сказали друг другу, Бог знает почему, ей показалось, что она смогла разглядеть в нем умного, талантливого, глубокого и одинокого человека, окружившего себя непробиваемой броней. Ей думалось, что причина этой брони, еще незажившая сердечная рана. О как притягателен этот образ! (Тогда она не задумывалась, что не для нее одной). И ей захотелось пробить этот щит, врачевать рану. Ведь об одиночестве она знала всё. Но, чем дальше, тем больше, она с грустью понимала, что ее собственные броня и щит сделали эти желания практически неосуществимыми.
Она вспоминала о нем каждый день, тысячу раз переигрывала в воображении их встречу, перечитывала его письма и ругала себя. И невыносима была мысль, что это все. Что их общение закончилось, они никогда не узнают друг друга.
Она снова погрузилась в мечты.
Прошла неделя, или больше. Она не выдержала и позвонила сама, и тогда он просто пригласил ее к себе. Она знала, что это значит и не хотела этого. Но по его тону она поняла, что ее "нет" для него будет всего лишь "нет", и все закончится. "Неужели ОН видит во мне всего лишь привлекательную женщину,одну из..?" Этот вопрос она задавала себе и потом много раз.
Она решилась ехать. "Если это единственный шанс еще побыть рядом с ним, то пусть. Если только так я смогу узнать этого человека, говорить с ним - пусть. Быть может есть еще надежда...Боже, что я делаю!"
До дома, в котором он жил, она добралась слишком быстро и не стала сразу входить. Она долго стояла у подъезда, то ругая себя, то уговаривая. Затем поднялась и нажала кнопку дверного звонка.
За этой дверью она похоронит не одну иллюзию. Это будет местом, где она попытается с корнем вырвать из головы страницы десятков, прочитанных романов, так прочно там укрепившихся. Она будет унижать пушкинскую Татьяну, плевать на Наташу Ростову, Джейн Эйр, Лизу Беннет, намеренно позволит надругаться над всеми романтическими героинями, чтобы прогнать их от себя навсегда.
В тот день она еще смотрела на мир через призму поэзии, литературы и кино, и желала любить того, кого увидела в его письмах и стихах.