Один из важнейших с психологической и пропагандистской точек зрения эпизод Великой Отечественной войны произошел 17 июля 1944 года, когда в Москве состоялся «марш побежденных» — проход немецких военнопленных.
Все 57 тысяч его участников были захвачены в ходе операции «Багратион», которая была самой масштабной, результативной и успешной операцией антигитлеровской коалиции.
Стратегия советского командования в 1944 году заключалась в проведении серии наступательных операций, которые должны были следовать одна за другой. При таком подходе немцы, едва начав латать дыру на очередном рухнувшем участке фронта, тут же пропускали новый удар на другом направлении. Сложность заключалась в том, чтобы успеть сконцентрировать силы до того, как противник вычислит место нового наступления.
Белорусский «балкон»
«Первый сталинский удар» был нанесен под Ленинградом, поскольку сам факт продолжающейся (пускай и не полной) блокады «колыбели революции» ставил под сомнение переход стратегической инициативы к Красной армии. Немцы этот удар ожидали, а потому смогли довольно организованно отойти на линию «Пантера», удержав контроль над Прибалтикой.
«Второй сталинский удар» привел к освобождению Правобережной Украины и стал большим сюрпризом для врага. Но поскольку операции велись на огромном пространстве, немцы смогли относительно грамотно отвести войска. Вместо полноценного повторения Сталинграда получился менее удачный «дырявый котел» под Корсунь-Шевченковским.
«Третий удар» представлял собой неизбежную «зачистку» группировок, еще удерживавших Крым и Северное Причерноморье. Там рассчитывать на внезапность вообще не приходилось. В начале мая был освобожден Севастополь, после чего настала передышка. Возник вопрос: где будет решаться судьба летней кампании 1944 года?
Ответ был очевиден. Самые мощные группировки вермахта и Красной армии были сконцентрированы на Украине и в Белоруссии. Но дальнейшее продвижение советских войск на юге не имело стратегической перспективы из-за нависшего над освобожденной Украиной так называемого «Белорусского балкона», который немцы могли использовать для нанесения стратегических контрударов.
Конфигурация советского-германского фронта к середине июня 1944 года почти совпала с конфигурацией фронта в августе 1941-го. Тогда немцы овладели Прибалтикой и перемололи главные советские силы в Белоруссии, нависнув над Украиной.
Теперь же немцы оказались в положении обороняющейся стороны и могли бы просчитать план советского командования, заключавшийся в срезании «Белорусского балкона». Но немецкому командованию такой сценарий показался, вероятно, слишком уж очевидным, и оно ожидало чего-нибудь похитрее.
Советское командование в свою очередь сделало все, чтобы германская разведка сделала парадоксальный прогноз: группа армий «Центр» может рассчитывать на спокойное лето.
Линия фронта не сдвигалась в Белоруссии с ноября 1943-го, когда войска Рокоссовского заняли Гомель. После этого началась позиционная война, в ходе ко торой войска группы армий «Центр» Эрнеста Буша возвели молевые укрепления по 3-5 линий траншей и глубиной 5-6 километров. Попытки прорваться через них заканчивались неудачами, а лесисто-болотистая местность, казалось, обнуляла саму возможность использовать для прорыва крупные массы танков.
«Выйдите и подумайте!»
Операция «Багратион» предусматривала нанесение шести концентрических ударов, два из которых должны были подрубить «Белорусский балкон» под основание.
На северном участке решающая роль отводилась 1-му Прибалтийскому фронту Ивана Баграмяна, которому предстояло пробить вражескую оборону на реке Двине, у Витебска, где от «Белорусского балкона» в сторону Москвы выросло нечто вроде «зуба». Далее войскам Баграмяна следовало продвигаться к Орше и Борисову, смыкаясь с наступлением смежного 3-го Белорусского фронта Ивана Черняховского. Еще южнее предстояло действовать 2-му Белорусскому фронту генерала Георгия Захарова.
Но самая сложная задача отводилась 1-му Белорусскому фронту Константина Рокоссовского, перед которым лежало протянувшееся с запада на восток основание «Белорусского балкона», прикрытое припятьскими болотами. Разумеется, предполагалось атаковать не все это пространство, а бить на Бобруйск, а конкретно под основание «балкона».
★ Рокоссовский, изучив местность, решил, что следует нанести не один, а два главных удара: один — из района Рогачева на Бобруйск — Осиповичи, другой - из района низовьев Березины на Слуцк. Сталину такая идея не понравилась, и во время совещания он дважды предложил Рокоссовскому «выйти и подумать».
Константин Константинович, дважды подумав, заявил, что остается при своем мнении. Сталину такое упрямство понравилось, и план был принят.
Абвер в плену иллюзий
Вопрос о том, каким образом немцы проморгали готовящееся наступление, не имеет исчерпывающего ответа.
Бесспорно, серьезным фактором стало соблюдение советскими войсками режима строгой секретности. Радиопереговоры между подразделениями были запрещены. Все перегруппировки осуществлялись лишь по ночам. Над прифронтовой зоной барражировали самолеты с начальством, и в случае обнаружения каких-либо перемещений вниз сбрасывалась «черная метка» в форме вымпела с надписью: «Вы расшифрованы». Немецкая разведка засекала масштабные перевозки по железным дорогам, но так и не смогла однозначно определить, где чаще выгружаются живая сила и техника — в Белоруссии или в Украине.
Другой важный момент заключался в том, что в 1941-1942 годах абвер сотнями засылал в советский тыл агентов из числа советских военнопленных. Многие из них после разоблачения или явки с повинной продолжали выходить в эфир, снабжая немцев дезинформацией. Перед операцией «Багратион» все они стали гнать «дезу» насчет направлений и характера перевозок, чтобы убедить германское командование в одном — удар будет нанесен в Украине.
То же самое, но уже прямым текстом должен был сообщить немцам и особо ценный агент Макс — Александр Демьянов, по-настоящему работавший на НКВД как агент Гейне. Немцы считали, что он служит офицером связи при начальнике Генштаба маршале Шапошникове, и как минимум дважды (перед Сталинградом и Курской дугой) он сливал немцам стратегическую дезинформацию. В абвере начали в нем сомневаться, но Бог троицу любит...
★ 10 июня 1944 года был нанесен «четвертый сталинский удар» — советские войска начали наступление на Выборг и Петрозаводск с целью вывести из войны Финляндию. В Берлине надеялись, что эти карельские хлопоты займут Красную армию на все лето.
Наконец, нельзя не учитывать и фактор открытия 6 июня 1944 года Второго фронта. Общевойсковые соединения вермахта с востока туда не перебрасывались, так что в пехоте и артиллерии превосходство Красной армии было не тройным (как положено при наступательных операциях), а всего лишь двойным. Зато 6-й воздушный фронт Роберта фон Грейма ослабили настолько, что в белорусском небе советская авиация численно превосходила люфтваффе в семь раз. По танкам советское превосходство было шестикратным, поскольку командование вермахта считало, что нормальные танковые сражения могут развертываться только на Украине.
«Противник использует совершенно новую тактику.»
Серьезные подозрения зародились у немцев в ночь с 19 на 20 июня, когда за одни только следующие сутки партизаны произвели 7 тысяч взрывов на железнодорожных магистралях и автодорогах. Естественно, что система немецкого армейского снабжения оказалась в состоянии коллапса.
22 июня, явно приурочив атаки к трехлетней годовщине германского вторжения, в районе Витебска подразделения силой от роты до батальона провели разведку боем и в ряде случаев овладели передовыми окопами. Немцы сумели их выбить и усилили на переднем крае численность войск, которые утром следующего дня и попали под сокрушительную артподготовку. Когда по ее окончании началось наступление, выявился еще один неприятный для обороняющихся сюрприз.
Как сообщалось в одном из немецких донесений: «Противник использует совершенно новую тактику. Он больше не атакует как прежде, на широком фронте... Вместо этого применяются компактные ударные группы пехоты, поддерживаемые очень плотным и хорошо корректируемым огнем тяжелого оружия».
Хотя немцы смогли удержать позиции к югу от Витебска, на севере оборона рухнула, и уже 24 июня оборонявший город LIII корпус Фридриха Голльвитцера оказался в окружении. Добили его за сутки.
★ Для вермахта ситуация усугублялась тем, что Гитлер категорически запретил оставлять города Витебск, Орша, Могилев и Бобруйск, объявив их «крепостями». И они стали котлами.
Вражеская оборона в полосе наступления соседнего 3-го Белорусского фронта казалась надежно прикрытой труднопроходимым рельефом, что, однако, не помешало массированному использованию танков. Ударная группировка использовала заброшенную узкоколейку для обхода. Через одну из рек саперные части буквально за час возвели дамбу, обрушив высокий земляной склон: Черняховский заранее проработал эту технологию на макете.
Теперь клинья советского наступления устремились к Орше. Защищать город командиру XVII корпуса генералу Паулю Фелькерсу очень не хотелось, но, выполняя приказ фюрера, приходилось имитировать упорную оборону, которая тоже закончилась окружением. Еще два небольших котла нарисовались у Островно и Бешенковичей.
Параллельно развивавшаяся операция 2-го Белорусского фронта по овладению Могилевом изначально рассматривалась как вспомогательная, поскольку в силу географических причин сводилась просто к выталкиванию противника.
К концу июня окруженные группировки были перемолоты, а те, кто сумел вырваться, в беспорядке отходили к Минску.
Рывок к Висле
Гитлер начал посылать подкрепления, питая надежду выстроить новую линию обороны от Вильнюса до Барановичей по старым, сохранившимся еще с Первой мировой войны окопам. Другая надежда связывалась с возможностью удержаться на Березине у Борисова — там же, где Наполеон одержал «победу», в которой потерял большую часть Великой армии.
★ Но все эти планы оказались химерой из-за эффективно развивавшегося наступления 3-го Белорусского фронта у Бобруйска. Рокоссовский начал наступление 24 июня. После мощной артподготовки инженерные части проложили гати на участках, которые немцы считали труднопроходимыми, а господствующая в воздухе авиация сделала все, чтобы труду саперов никто не препятствовал. В результате уже за первые сутки вражеская оборона была прорвана. 29 июня пал Бобруйск, в окрестностях которого оказались в котле еще около 40 тысяч солдат вермахта. Затем войсками Рокоссовского была форсирована Березина и освобожден Минск (3 июля).
Поддержите канал — подписывайтесь и ставьте класс!
★ Если операция «Багратион» стала считаться «пятым сталинским ударом», то 13 июля последовал и «шестой» в виде Львовско-Сандомирской операции 1-го Украинского фронта Ивана Конева. Помимо овладения Прикарпатьем и Подкарпатьем, одна из главных его задач заключалась в том, чтобы помешать немцам перебрасывать войска в Белоруссию из Украины.
«Пожарник Гитлера» Вальтер Модель (еще 28 июня сменивший командующего группой армий «Центр» Буша) теперь думал только о том, чтобы удержать оборону хотя бы по Висле.
Разогнавшиеся войска Рокоссовского смогли захватить Люблин и два плацдарма на правом берегу, но в конце концов вынуждены были остановиться для подтягивания коммуникаций и отражения вражеских контрударов.
★ В Прибалтике 12 июля войска Черняховского взяли Вильнюс.
Части 1-го Прибалтийского фронта сумели прорваться к балтийскому морю, в связи с чем Баграмян даже послал Сталину бутылку балтийской воды. Увы, но, когда посылку доставили в Кремль, немцы этот прорыв ликвидировали. Сталин отослал бутылку назад Баграмяну, попросив вылить воду обратно в Балтийское море...
Впрочем, верховный все равно был доволен. Операция «Багратион» оказалась самым эффектным из сталинских ударов.
© Дмитрий Митюрин
