Автор обзора - Филипп Хорват
Героически преодолевая траншеи и колдобины напрочь перерытой набережной Адмиралтейского канала, я спешил на днях в лофт-подвальчик пространства Basement. Именно там и состоялся интереснейший разговор, организованный издательством «Астрель-СПб» в рамках «Самого страшного фестиваля-2019».
Основные участники «круглого стола»: Михаил Парфёнов, писатель, «отец русского хоррора», Дарья Бобылёва, писательница, автор довольно известного хоррор-романа «Вьюрки», Николай Кудрявцев, переводчик и специалист по зарубежной литературе ужасов, Екатерина Матюшкина, писательница и… и другие, не менее интересные, сопричастные жанру ужасов люди. Встречу модерировал, конечно же, Александр Прокопович, главред «Астрель-СПб».
Тезисно выделил важные моменты разговора (полноценную расшифровку Александр обещал выложить в ближайшее время).
1. Насколько ужастик может быть детским?
Очень обширная и волнующая всех тема, поскольку сейчас ГосДума хочет рассмотреть поправки, смягчающие законопроект о возрастном цензе. Смягчится ли оно там что-нибудь в результате или, наоборот, ещё большее затвердеет – неизвестно, однако, все участники «круглого стола» пришли к согласию в том, что решении о чтении той или иной страшной книги должны нести родители ребёнка. Поскольку – ну кто лучше родителей знает эмоциональные особенности своего чада?
Любые попытки вмешательства и цензурирования не только литературы, но и всей сферы культуры со стороны государства были на «круглом столе» решительно осуждены и жёстко высмеяны. Не к ночи был помянут господин Мединский, по-моему, – самое бескультурное исчадие ада, тыквенные фигурки которого вполне могли бы заменить классическую хэллоувинскую тыкву.
Николай Кудрявцев с грустью констатировал тот факт, что в свете тренда на выпалывание всякой якобы травмирующей детей информации, у детского хоррора никакого будущего нет. При этом все участники встречи согласились с тем, что именно дети – мощные генераторы лютого хоррора (достаточно вспомнить пионерлагерные страшилки про чёрную руку и т. д.). Руслан Покровский, создатель и ведущий популярного ютуб-канала «Истории от ворона», твёрдо заявил, что интерес у молодёжи к крипипастам огромный. Согласно его наблюдениям, именно крипипаста формирует устойчивый интерес молодёжи к чтению литературы вообще.
2. В чём разница между отечественным и зарубежным хоррором?
По этой теме много любопытных моментов высказал Николай Кудрявцев. Сначала участники «круглого стола» попытались высчитать возраст русского хоррора и сошлись во мнении, что он совсем ещё младенец (и это несмотря на вроде бы традицию, заложенную такими монстрами нагнетания ужаса, как Н. В. Гоголь). Но в сравнении с западным хоррором, который буйно расцветал весь XX век – действительно ещё младенец.
Николай поделился весьма пышной и цветистой метафорой, сравнив западную традицию хоррора с огромным могучим деревом, ветви и ответвления которого трудно сосчитать. Русский хоррор в сравнении с этим деревом, видимо, представляет собой хилый саженец, едва-едва только оформившийся и начинающий только цвести.
Михаил Парфёнов согласился с этой картиной, добавив, что русские авторы ужасов чисто технически многого не знают из того, что на Западе в этой специфической писательской среде уже принято за основу. Николай Кудрявцев отметил, что бурное развитие хоррора на Западе пришлось на 70-80-е годы прошлого века, но на русский язык переведены из этой массы жалкие проценты из творчества наиболее популярных авторов. Рецепт расцвета русского хоррора по Николаю Кудрявцеву в переводе и освоению всего этого литературного массива.
3. Дарья Бобылёва затронула очень важную тему взаимоотношений большой литературы с нишевой, к которой хоррор, собственно, и относится.
На западе этой проблемы в дискуссиях как бы не существуют, поскольку в последние годы наблюдается вообще тенденция гибридизации всего и вся. И многие мейнстримовые произведения вполне себе заимствуют что-то из хоррора, поскольку у хоррора вообще нет строго очерченных жанровых признаков (в этом, по мнению Николая Кудрявцева, большой плюс жанра ужасов).
В России тема взаимоотношений боллитры и хоррора сложнее, хотя Дарья Бобылёва видит определённые позитивные сдвиги в восприятии этого жанра, принятии его в лоно всего литературного процесса вообще (ну и неплохо выстреливший роман «Вьюрки» Дарьи как раз яркий тому пример).
Ваш покорный слуга немного подлил масла в огонь, заострив внимание снобистского взгляда представителей боллитры к писателям нишевым, в том числе и к тем, кто возделывает пашню ужасов. Александр Прокопович в ответ отчасти признал, что такое имеет место быть, но при этом заметил, что в последние годы ситуация всё же реально меняется. И меняется она во многом потому, что уже нет строгого разделения на нишевую, популярную и интеллектуальную литературу в том плане, что тиражи у всех более или менее одинаковые. Более того, сегодня у некоторых строго нишевых лит-проектов тиражи бывают больше, чем у книг массовой или серьёзной литературы. По мнению Прокоповича, всякая литература, которая хоть как-то сегодня развивается – это нишевая. Тут же по касательной была затронута тема премий и снижения удельного веса их влияния на творческий процесс (о чём, кстати, неоднократно говорила Галина Юзефович).
Михаил Парфёнов отметил, что вообще любая литература (неважно какая – боллитра, нишевая, массовая, постмодернистская) так или иначе несёт в себе функцию развлекательного характера. Только в зависимости от литературных предпочтений человека проявляется эта развлекательная функция в любом жанре по-своему. И с этой точки зрения любой роман жанра хоррор ничем не отличается от романа, номинируемого, например, на премию «Большая книга».
Итог «круглого стола», судя по настроению участвовавших, – позитивный: русскому хоррору быть и по пути его развития нас ждёт ещё много чудесных, интересных открытий.
Хотите читать больше интересных авторских заметок о литературе, книгах и кино, а также следить за процессом покорения писательского русского мира? Тогда подписывайтесь на мой канал в телеграме – the TXT. Там самый сок, котики и дрыген-ролл.