Когда-то очень давно на улице Писарева случилось небывалое. В аккурат недалеко от проходной кондитерской фабрики имени Самойловой перевернулся грузовик с зефиром. Эта неслыханная удача произошла посреди белого дня и свалилась на Писаревских детей как сказка, как чудо, не могущее свершиться и все же свершившееся. Дети моментально перемешались с ящиками зефира. Штурм Зимнего отдыхал перед этим натиском детской радости, это было настоящее восстание детства! Говорят, тот зефир был волшебный (он не повлек за собой диатеза) и такой вкусный, что с тех пор дети улицы Писарева передают эту историю из уст в уста, как легенду, с завистью и желанием поглядывая на проходную кондитерской фабрики. Ее ворота почти всегда закрыты, но разве может сердце закрыться от мечты или счастья. Да никогда! Это знал и Толик Форточник, который на днях неистово не шевелясь пытался оживить свой недавний сон.
Лежа под свежепосаженным кустом, там где он и спал ранее, Толик уповая на особое место силы куста, изо всех сил пытался замереть между сном и реальностью. Он хотел приблизить мечту, звал ее всем сердцем и почти обрел снова, как услышал мои слова "Толик, привет!". Толик обернулся и воскликнул "Да ты шутишь!", после чего раздосадовано встал и отряхнулся.
Так воспитанием сложилось, что я не могу пройти мимо голодных котов, а все бездомные кажутся мне недокормленными, поэтому даже мучимая угрызениями совести, что кажется только что обломала Толика, я положила еду перед его носом - как подношение, как искреннее "прости" и спросила "поешь?". Но Толик к тому моменту сел ко мне спиной, ясно говорящей, что имел он в виду и мои угрызения, и еду. "Ну, Толик", робко попыталась привлечь его внимание я. Толик обернулся на меня из-за спины и дал понять снова, что и это он имел в виду. Толик был так печален, что я не знала, что ему сказать в утешение. "На сытый желудок за мечту бороться легче", только и нашлась, что сказать я. "А на голодный только мечта и остается", глубокомысленно заметил Толик Форточник и стал смотреть прямо перед собой, фрустрируя прямо в конечность своего бытия.
У кота явно не было аппетита. И тут меня осенило. "Толик - сказала я - а ты знал, что мир - это открытая форточка?". Толик Форточник недоверчиво посмотрел на меня, но кажется внутренне оживился. "Да, мир - это форточка и настолько большая и открытая, что ее рамок не видно. И ты представь, получается, когда хочешь - заходишь, когда хочешь - выходишь. И собственно, да, бери, что хочешь. Никаких ограничений, кроме тех, что в голове". Толик задумался, а потом улыбнулся и сказал: "Спасибо". Я кивнула, а потом кивнула на еду и сказала: "Для такой большой форточки как мир, должны быть силы и здоровье, Толик!". Теперь уже кивнул Толик Форточник, в нем начало зреть нечто новое. Кот сощурил глаз, будто примериваясь к новой задаче, а потом потянул носом воздух, расправил грустные плечи, как-то даже внутренне преисполнившись, и пошел к проходной кондитерской фабрики имени Самойловой. О, Толик точно знал откуда начать! Я знала почему он пошел туда, поэтому улыбалась. Дело было вовсе не в зефире. :)