Людовик, вооружившись рогаткой и горстью пистолетных пуль, выглядывал в щель между гардинами. В сотне метров от его окна горбун Квазимодо разминался перед восхождением на башню, смешно дрыгая короткими конечностями и пытаясь сделать мостик. Наконец он принял из рук яркой цыганки рушник, обмотал им голову на манер камикадзе и показал на пальцах “бонсай”. Цыганка со шляпой пошла вдоль цепочки зрителей, собирая мелочь, а Квазимодо полюбовался на панцирные ногти на ногах, для пробы пару раз оцарапал стену и полез по ней, ловко втыкая ногти в щели между камнями. На полдороги он опять подвесил люльку и устроился в ней покурить.
- Направо - замок Людовика, - донеслось из экскурсионного омнибуса, - а налево живой человек стоит, а чем живет и как туда попал - тоже неизвестно.
- И дикий же народ! - удивлялись экскурсанты.
Людовик, посвятивший пристрелке рассветные часы, натянул рогатку и бросил быстрый взгляд на сачок ветроуказателя, прикреплённый им на заборе Бастилии. Между тем Квазимодо свернул цыгарку, высек об ноготь искру, неспешно прикурил и сделал первую затяжку. Пуля, обёрнутая в записку, гласившую “последнее китайское предупреждение №1” прожужжала у его уха, глухо тюкнула в стену и упала в люльку. Квазимодо, до чёртиков боявшийся ос и шершней, подпрыгнул и едва не вывалился наружу, упустив цигарку. Вскарабкавшись обратно в люльку, он немного поёрзал, нашарил под задницей пулю, развернул записку и тотчас же радостно свернул из неё новую самокрутку. Людовик злобно плюнул и сел на пол, ожидая, когда в кабинет войдёт Ришелье, прячущий в поклоне глумливую улыбку. Но кардинал почему-то не пришёл. Судьба Франции осталась нерешённой…
Ришелье не явился на доклад по уважительной причине - он прятался под столом. В ведомстве кардинала произошло ЧП. Рошфор, спешащий к утреннему докладу кардинала с последней метеосводкой, на полном скаку влетел в непонятно откуда взявшееся посреди Парижа пылевое облако. Конь споткнулся и граф вылетел из седла, но был перехвачен в полёте какими-то колючками, после чего через него перевалила некая тяжеленная хрень, изрядно намяв бока. Вокруг стонущего графа немедленно собралась сочувствующая толпа. Добрые самаритяне поймали перепуганную лошадь графа, а его самого окружили такой любовью и заботой, что немного оглушенный саксаулом граф заметил пропажу кошелька и сводки лишь отъехав на два квартала. Опоздавший на доклад и утративший ценнейшие данные, Рошфор уныло выслушивал сентенции о падении производственной дисциплины. Стоящий перед кардиналом в одном сапоге граф прямо-таки являл собой образчик разгильдяя.
- Ну и что вы можете сказать в своё оправдание? - поинтересовался Ришелье по прошествии получаса.
- Мой кардинал - Рошфор попытался усердно щелкнуть каблуками и залепил себе шпорой по голой пятке. Взвыв, он шлёпнулся на задницу и принялся баюкать ушибленную ногу, едва не ткнув в нос кардиналу грязной портянкой.
- Встать, смирнаа!!! - заорал взбешенный Ришелье и по второму кругу забубнил о падении нравов в целом и исполнительской и трудовой дисциплины - в частности.
Кардинальский вопль заметался эхом по двору, заставив гвардейцев в курилке вскакивать, глотая бычки, а выезжавший на улицу патруль застыл, вытянувшись в стременах и поочерёдно прикладываясь головами о перекладину ворот. Увидевшая эту картину старушка заглянула во двор, увидела застывших гвардейцев (один из них, которого команда застала на лестнице, прямо на её глазах медленно завалился назад и покатился вниз) заголосила о колдунстве и побежала в сторону ближайшего собора замаливать грехи.
Вдосталь начитавшись Рошфору морали, кардинал перевёл дух и заметил странную тишину. Выглянув во двор, он увидел неподвижных гвардейцев и заподозрил худшее. Ришелье на четвереньках пересёк комнату и долго вслушивался в тишину за дверью. За окном послышался глухой стук - это после часа на солнцепёке упал в обморок первый гвардеец. Кардинал проанализировал ситуацию, придумал ещё более худшее и спрятался под столом. Оживление во двор вернула вечерняя смена гвардейцев, перетаскивашая товарищей в лазарет. Источник таинственной напасти навсегда остался для кардинала в тайне.