В октябре 2019 на сцене Камерного музыкального театра «Санктъ-Петербургъ Опера» под руководством Юрия Александрова проходил IV Международный фестиваль камерной оперы – уникальный оперный форум, на котором нетривиальный репертуар показывали театры с разных концов Евразии.
Среди гостей смотра были и музыканты из Казахстана – столичный театр «Астана Опера» привозил в Петербург «Шёлковую лестницу» Россини. А в ноябре уже Нур-Султан (так с этого года стал именоваться главный город соседнего государства) встречал петербургский коллектив с их персональными гастролями.
У городов-побратимов при всем различии есть немало и общего: оба – северные столицы своих стран, оба – возводились целенаправленно и планомерно во многом волей одного человека, у обоих – непростой климат, оба – неоднократно меняли свои названия.
Любопытно, но когда летишь из одной столицы в другую, то на посадочном талоне у тебя значатся загадочные буквы: LED – TSE, что означает «Ленинград – Целиноград», поскольку международные авиакоды аэропортов остались старые, полученные еще в советское время.
А вот у дружественных театров общего не так уж и много – помпезный дворец в центре казахстанской столицы со сценой размером с космодром и изящный особнячок на невском берегу с роскошным акустически и визуально, но очень камерным залом; репертуар, изобилующий раритетам у петербуржцев, и – скорее ориентированная на массовый вкус афиша астанинцев (хотя свой эксклюзив у них тоже есть – национальная классика); в Петербурге одну сцену с оперой делит оперетта – две сестры уживаются в театре превосходно, в Нур-Султане ожидаемо с оперой соседствует балет. И все же одно связующее звено у театров есть – и оно очень важное.
Основатель и многолетний худрук «Санктъ-Петербургъ Оперы» Юрий Александров создавал оперный театр как творческую единицу и в новой казахстанской столице: его постановки украшали сцену и предшественника «Астаны Оперы» Национального театра оперы и балета имени Куляш Байсеитовой, в Астане он делал и опен-эйр проекты, его прочтением казахской оперной классики – оперы М. Тулебаева «Биржан и Сара» – открывался и ныне действующий оперный стационар.
Удивительно, но оба его детища только в этом году обменялись гастрольными показами – казалось бы, это должно было произойти уже давно и неоднократно. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда!
Выбор Александрова названий для дебюта в Нур-Султане его родного театра в какой-то степени неожиданный. От труппы из северной столицы России зарубежному зрителю логично ждать русскую классику, тем более, что представлена она в репертуаре «Санктъ-Петербургъ Оперы» изрядно. Однако худрук предпочел привезти классику европейскую, при чем как сверхпопулярную, так и менее известную, родом из разных национальных музыкальных школ, но из одной эпохи – благословенного романтизма второй половины 19 века, когда опера была воистину царицей искусств.
«Риголетто» и «Искатели жемчуга» – спектакли очень разные и по своей эстетике, и по задачам, и по времени создания.
Первый – долгожитель, поставленный аж в 1997-м: объездил множество городов и стран, сменил не то что не один состав исполнителей, а уже не одно их поколение. Спектакль жестко реалистичный, бескомпромиссный, сценографически лапидарный (художник Людмила Гончарова), но при этом с выразительными, «говорящими» костюмами (работа Веры Марининой). Чего только стоит образ шута-трансформера или обращение мантуанского повесы то королем-солнцем Людовиком Четырнадцатым, то Франциском Длинноносым с известной картины – парадного портрета Жана Клуэ!
Кстати обе аллюзии весьма уместны – вторая так просто в масть, ибо «Король забавляется» Гюго, явившийся литературной основой либретто Франческо Пьяве, как раз про дон-жуана из рода Валуа и написан, а первая – как идея о всевластии и вседозволенности правителя, достигшая своего апогея именно в эпоху абсолютизма.
«Риголетто» идет в Петербурге не на собственной камерной сцене театра, а в более вместительном Эрмитажном театре, поэтому на большую площадку «Астаны Оперы» он встал как влитой.
Эстетически за два десятка лет он ничуть не постарел, но несколько сгладилась его острота, он перестал быть вызывающим, каким казался в конце 1990-х: оказалось, что Александров тогда сильно опередил время – сегодня эта его работа воспринимается как абсолютная классика, лишь с теми или иными авторскими акцентами. Что отрадно, за спектаклем следят, он по-прежнему живой, динамичный, нет ощущения заштампованности и усталости, он все также крепок своей ансамбливостью.
Вторая работа – ориентальная красивая сказка с грустным концом (у Александрова он совсем грустный – Лейла и Надир не воспользовались карт-бланшем Зурги и вместе с другом восходят на костер), роскошная визуально (сценография Вячеслава Окунева), в ней колоссальна роль игры света (работа Ирины Вторниковой) и видео-арта (Даниил Балакин и Михаил Ушинин). Спектакль относительно новый – он появился в репертуаре петербургского театра лишь в 2015-м.
Для гастролей в Нур-Султане режиссер сделал новую редакцию – в расчете на огромное пространство казахстанской сцены и имеющиеся тут технические возможности. Если дома «Искатели» смотрятся эдакой диковинной восточной шкатулкой, миниатюрной и богато инкрустированной, в которой хочется рассматривать каждую деталь, то в «Астане Опере» спектакль развернулся, романтизированная Индия властно шагнула в зал, всецело завладев вниманием публики, а сама опера приобрела в чем-то даже черты настоящей французской гранд-опера, не утеряв при этом чарующих лирических красок.
«Риголетто» – спектакль для широкой публики, популярное название с более, чем известной музыкой: в этом и простота, и сложность этого названия. Продать его легко – на оперу Верди, да еще и такую известную, всегда будет полный зал (показ в Нур-Султане это вновь подтвердил), но исполнить – очень сложно, поскольку почти у каждого в ушах стоят эталонные интерпретации великих дирижеров и певцов, и, наверное, даже самый невзыскательный слушатель имеет представление о том, как пел «La donna e mobile» Лучано Паваротти.
У «Искателей жемчуга» другая публика – потоньше, просвещенней, она хорошо знает, что Бизе написал не только «Кармен», и пришла в театр не за роковыми страстями, а за нежной лирикой, утонченной звукописью, «карамельными» дуэтами и восточной прихотливостью. Хотя, конечно, были и те, кто ничего этого не знал и не ожидал, и для него «еще одна» опера французского классика оказалась необыкновенным и бесспорно приятным сюрпризом.
Оба спектакля публика казахстанской столицы приняла очень тепло, с искренним энтузиазмом. Овации, например, оркестру перед последним актом «Риголетто» были столь бурными и продолжительными, что впору было показ на этом и завершать. Несмотря, казалось бы, на отсутствие больших оперных традиций в Нур-Султане (оперный стационар здесь появился только уже в этом веке, после перенесения сюда столицы) публика здесь грамотная – аплодировали много и там, где надо. Горячность же оваций объяснить легко – «Санктъ-Петербургъ Опера» не ударила в грязь лицом, подтвердив почетный статус театра из культурной столицы России.
Великолепно звучал оркестр: ярко, динамично, экспрессивно в «Риголетто» под управлением Александра Гойхмана, и утонченно, но также не без драйва в «Искателях» под водительством Максима Валькова: оба маэстро продемонстрировали высокий класс исполнительства – динамическое развитие, умелые контрасты, умение лепить крупную форму, добиваться ее цельности, а самое главное – вести солистов, помогать им всем и добиваться отличного результата.
За последних поначалу были опасения: все-таки как прозвучат голоса, преимущественно поющие в Петербурге в небольшом зале, на близкой подаче относительно публики, в огромном пространстве большого театра? Конечно, отдельные певцы выступают и на других сценах (в той же Мариинке), имеют и опыт концертной практики, кроме того, театр уже далеко не первый раз выезжает на гастроли и площадки везде разные, в том числе и большие. И все же…
Некоторая пристройка голосов чувствовалась лишь в первых фразах, на первых тактах, да и то не у всех – в целом же справились очень достойно, а иные исполнители прозвучали абсолютно блистательно.
В «Риголетто» такой абсолютной звездой оказался Владимир Целебровский в титульной партии, голос которого лился по-итальянски свободно.
Яркими, сочными голосами порадовали и Мирослав Молчанов (Спарафучиле) и в особенности Наталья Воробьёва (Маддалена).
Евгения Кравченко (Джильда) предпочитала не форсировать свой нежный инструмент и сделала абсолютно правильно – во-первых, самый высокий в раскладе голос по определению и так слышан лучше всех, во-вторых, благодаря этому она сумела сосредоточиться на нюансах исполнения, что очень украсило образ.
Владислав Мазанкин спел Герцога очень профессионально и технично, достойно поддержав общий ансамбль, а актерствовал он с настоящим упоением.
В опере Бизе весь квартет оказался на высоте, порадовав ровным и гармоничным исполнением. Лидировал Сергей Алещенко, мастерски и выразительно спевший метательного Надира.
Красавец Юрий Борщев при этом оказался эмоциональным центром спектакля – у артиста прекрасно сочетались продуманное проживание образа Зурги и экспрессивный вокал.
Тонкие краски и звонкий, полетный голос – главные козыри Олеси Гордеевой, чья Лейла очаровательна и в лирике, и в драме. Ансамбль поддержал и Антон Морозов (Нурабад) с голосом звучным и мастерски владеющим красками.
Несмотря на крайне неблагоприятную погоду, казахстанские любители оперы заполнили великолепный зал театра оба вечера – и встречали гостей из России с искренним энтузиазмом. Дальнейшее и активнейшее сотрудничество с Юрием Александровым, его театром, музыкантами из города на Неве, обменные гастроли и гастроли отдельных артистов обеих трупп, фестивали, а, возможно, и копродукция в недалеком будущем – вот, о чем говорили все по окончании спектаклей, надеясь на скорое возвращение петербуржцев в Нур-Султан вновь.
13 ноября 2019 г., "Новости классической музыки"