Читатели художественной литературы, как правило, обладают лучшими способностями к эмпатии и теории разума.
К такому выводу пришли ученые, проведя исследование, призванное исключить одно из возможных объяснений и расширить оценку социальных последствий.
Для того чтобы исключить роль личности, открытость была определена как наиболее последовательная корреляция. Затем этот признак был подвергнут статистическому контролю, наряду с двумя другими важными индивидуальными различиями: тенденцией втягиваться в сюжеты и гендерную проблематику.
Даже после учета этих переменных, воздействие на мышление все еще предсказывало выполнение задания на эмпатию. Расширяя эти результаты, исследователи также обнаружили, что подверженность художественной литературе положительно коррелирует с социальной поддержкой. В отличие от этого, нехудожественная литература ассоциируется с одиночеством и негативно влияет на социальную поддержку.
Почему внутренний мир читателя достоин исследования?
Мы проводим огромное количество свободного времени, занимаясь вымышленными повествованиями. Наше свободное время посвящено придуманным историям, будь то утренний комикс, роман, который мы читаем в метро по дороге на работу, телешоу, которое мы смотрим после ужина, или книга, которая ждет нас на тумбочке. Несмотря на заметную роль, которую этот опыт играет в нашей жизни, этой теме на удивление мало посвящено психологических исследований.
Однако необходимость исправления этой ситуации постепенно привлекает к себе внимание. Работа с вымышленными нарративами интересна не только тем, что эти истории занимают видное место в нашей жизни, но и тем, что опыт, который мы получаем, взаимодействуя с ними, уникален.
Читая роман или смотря фильм, мы погружаемся в мир, представленный нам, переносимся в новые места с новыми людьми. В этих повествовательных мирах мы переживаем симулированную реальность и испытываем реальные эмоции в ответ на конфликты и взаимоотношения героев. Таким образом, истории, похоже, предлагают нам глубоко укоренившееся моделирование социального опыта, которое может иметь реальные последствия для нашего реального социального мира.
В частности, работа с нарративной художественной литературой и умственное моделирование представленного социального опыта может улучшить или сохранить навыки общения, особенно навыки сопереживания и социального понимания. В соответствии с этой идеей, группа участников показала, что частые читатели нарративной фантастики лучше справляются с двумя различными эмпатическими задачами, в то время как частые читатели экспозиционной неигровой литературы - хуже.
Разумеется, существует несколько возможных объяснений этой наблюдаемой связи между чтением художественной литературы и сопереживанием. При чтении художественной литературы моделирование социального опыта может включать те же самые социально-когнитивные процессы, что и при реальном социальном осмыслении (например, умственные выводы, отслеживание целей, распознавание эмоций).
Повторное моделирование такого рода может привести к оттачиванию этих социальных и эмпатических процессов, которые, в свою очередь, могут быть применены и в других контекстах, помимо чтения.
Другая возможность состоит в том, что читатели художественной литературы узнают конкретную социальную информацию из книг, приобретая знания о психологии человека. В отличие от первого предложения, здесь мы проводим различие между содержанием и процессом.
Наконец, связь между художественной литературой и сопереживанием может быть объяснена индивидуальными различиями. То есть, некоторые черты могут предсказывать большее удовольствие от художественной литературы, а также лучшую эмпатическую точность. Эта последняя гипотеза представляется наименее интересным возможным объяснением.
Несколько удивительный характер вывода ученых о том, что чтение художественной литературы предсказывает эмпатическую точность, и тот факт, что она основана на корреляции, обусловливает необходимость более детального изучения этого эффекта.
Во-первых, следует исключить возможность того, что индивидуальные различия могут объяснять связь между подверженностью нарративной фантастике и сопереживанием.
Во-вторых, изучение потенциальных реальных социальных коррелятов нарративной фантастики необходимо, если мы хотим повысить нашу уверенность в том, что действительность этой связи выходит за рамки наших первоначальных измерений.
Растет число доказательств того, что чтение нарративов, даже тех, которые однозначно называются художественными, отнюдь не означает бессмысленного досуга, который заканчивается закрытием обложки книги. Некоторые исследователи показали, что знакомство с нарративной фантастикой может повлиять на наше отношение к различным вопросам.
На основе этих ключевых идей, а также выводов, о которых сообщалось здесь и ранее, накапливаются данные о том, что чтение повествовательной фантастики может иметь важные последствия, качество и глубинные механизмы которых требуют более тщательного изучения.