Сегодня позвонил человек, который много лет назад сломал ей жизнь. Даже не сломал, а разрушил, камня на камне не оставил, в одну минуту. И эту минуту она никогда не забывала, как говорят в народе - «ни в горе, ни в радости».
Просил о встрече. Она догадывалась зачем, умереть небось хочет со спокойной совестью. А она на него лично никогда и не обижалась. Понимала, он не причем, это всего лишь судьба его выбрала исполнителем своей воли, одновременно наказав их троих. Знать бы тогда, в чем они все провинились. Одного сделав навсегда виноватым, ее заставив изменить свою жизнь, пойти в ней другим путем, третьего просто лишила счастья.
А она тогда не послушала судьбу, все равно наперекосяк ей пошла. И сейчас вспоминая всю свою жизнь поняла, этого человека ей тогда дали чтобы он своей грудью ее от всех бед закрыл, себя практически похоронив. Так что получается он герой, и встречать она его должна его соответственно.
Странная все таки эта штука жизнь. Мы думаем, планируем, учимся, работаем, а спроси, чего ты хочешь получить, вряд ли кто толком ответит. И этот звонок ей душу разворотил. Поняла, жизнь прошла, а все, что было ей тогда ценно и дорого до умопомрачения сейчас уже обесценилось, превратилось в ненужные побрякушки. Даже мишка из детства с оторванной лапой будет ей дороже, чем все, что произошло с ней за эти годы. И стало страшно, а зачем жила. Кому нужны ее никчемные трудовые подвиги. Она ведь даже ничего после себя не оставит. Семьи и детей нет. Нет ни научных, ни спортивных достижений, которые бы след ее в истории оставили, пусть не страны, но хотя бы города. Друзья уйдут, их дети, кто ее знает, вырастут и о ней все забудут.
Неужели он опять появился в ее жизни не просто так, неужели судьба ее не забыла.
Им всем было по 20 лет. Стройотряд после третьего курса. Ребята в колхозе строили коровники, она с подружкой были поварихами. Ребят 50, их девчат только трое. Третья была студентка мединститута, почти врач, закончила 5 курс. И естественно была старше их всех. Это после 35 два года разницы в возрасте не чувствуется, а тогда она для девчат-поварих была старухой, а для пацанов плод запретный и неизведанный.
Они все были деревенские, из сельхоз института, который располагался в маленьком степном городке, а она из меда из областного центра, да еще из семьи врачей, интеллигентка та еще. В начале, как приехали, они к ней в очередь стояли, все зеленкой ссадины мазали. Через месяц, когда все как собаки устали от этого каторжного многочасового труда малость подуспокоились. Так поварихи считали. А оказывается нашелся самый наглый, который ее первым закадрил, всех предупредил, что кто еще захочет чего помазать сначала чтоб к нему обращались. Студенты народ понятливый, переключились на поварих и на местных.
К ней приклеились сразу два. Блондин и брюнет. А в остальном ну совсем одинаковые и оба ей совсем не нужные. Но в кино в клуб стала ходить с блондином. Ей голубые глаза нравились больше чем черные. Кто симпатичной девчонке в 20 лет вдали от родителей запретит любовь крутить. Да никто. Она и закрутила, сама не заметила как.
А брюнет, пока они с блондином в местном клубе танцуют под магнитофон, а потом в кустах обнимаются да целуются, на кухню воды натаскает, мусор соберет- выбросит, картошку на завтра поможет начистить. Другая-то повариха на него смотрела и млела от счастья, думала ради нее о все в столовой толчется, да всячески подавала знаки, что не против и в кино сходить, и в кусты если что. Пока взгляд его не увидела, которым он им вслед смотрел, когда ее блондин за талию вел гулять вечером по деревне.
То есть как всегда, по закону жанра, где молодежь там и классический треугольник. Да если бы треугольник. Здесь фигура вырисовалась посложней.