Однажды она нарисовала на оконном стекле солнце — такое огромное и яркое-яркое, какое словами не передать. А оно вдруг ожило и легко вспорхнуло на небо, будто бы так и надо. И вот она уже среди сосен на морском берегу, в старом шезлонге. А на соседнем шезлонге сама госпожа Жизнь потягивает мохито, и рядом с ней греется кошка, блаженно подставляя нос к теплому небу.
Небо вечно. Солнце вечно. Вечно все, что под солнцем. Но наступают сумерки и начинают петь первые сверчки. Она идет в лес — набрать в пригоршню светляков и пустить на небо вместо звезд. А потом кто-нибудь загадает желание на падающую звезду, и один из светлячков спустится прямо в чьи-то подставленные ладони.
Мир устроен просто, и все это знают. Она сядет читать книгу, мельком глаза наблюдая, как в траве прячут горшочки с золотом маленькие зеленые лепреконы. Хочешь — возьми один, но помни, что на одну монету приходится один маленький кусочек души. А монет в тех горшочках видимо-невидимо. И все течет своим чередом. Все тут так, как и должно быть.
А наутро она принесет белую розу на могилу нечетного воина. И гадай потом — то ли на вторую не хватило денег, то ли из-за веры в фениксов, которые и в солнечном мире никогда не умирают по-настоящему.
