Убаюканная ночным дождем, спала я сладко и проснулась в отличном настроении. Потянулась, хитро приоткрыв глаз. В комнату под прикрытием мимопролетающих тучек пытливо заглядывал Воронеж – пакую чемоданы или нет? Однако застав гостью за решительным прокладыванием маршрута, разулыбался. “Ха-ха, меня так просто не возьмешь!” – нежданное омовение накануне только подхлестнуло желание скорее исследовать город. И бунтарский дух толкал меня изучить на этот раз проспект Революции и прилегающие к нему достопримечательности. Но и оставлять не пройденной до конца Плехановку не хотелось. К тому же меня заинтересовал некий объект, о котором мне буквально накануне прожужжали все уши.
И вот я уже энергичным шагом пересекаю площадь Ленина. За спиной у меня Воронежский государственный театр оперы и балета, по архитектуре более всего напоминающий минский Дворец профсоюзов. В смысле такое же здание в духе сталинского классицизма с колоннами и скульптурами на козырьке. По левую руку находится уже ранее осмотренный Кольцовский сквер, а впереди шумит каштанами и кленами Бунинский. В школьные годы Иван Алексеевич меня не сильно впечатлял. Ну, знаете, все эти бунинские девушки, воздушность, острая эмоциональность... А вот в студенчестве, натолкнувшись на его дневники и письма, особенно касающиеся революционных событий 1917 и последующих лет, я уже пересмотрела свою позицию.
Памятник в сквере олицетворяет отъезд писателя из бесповоротно изменившейся России. Напряженная прямая спина, тревожный взгляд его поверх шумящей Плехановки, словно стремящийся узнать что там за пеленой неизвестности, поваленное дерево с раскрытой книгой да сиротливо жмущаяся к ногам борзая прекрасно передают тоску по безвозвратно утраченному прошлому и беспокойство за будущее на чужбине. Гуляющие по парку сквозняки еще больше усиливают эти ощущения.
Тут надо отметить один интересный момент: напротив Бунинского сквера разбит еще один – Сквер Надежда. В принципе ничего примечательного: квадратная зеленая зона с клумбами и фонтанчиком в виде чаши. Однако любопытно было бы узнать о истории ее возникновения и связана ли она с Иваном Алексеевичем.
Следующим пунктом моих наполеоновских планов был тот самый интригующий объект с не менее увлекательным названием – “Лечащий стул № 0001”. Фантазия рисовала нечто мрачное: не то из пыточных застенок, не то из интерьера психиатрической больницы – применяли ведь к буйнопомешанным в начале XX в. “целительный” электрошок. Да вот загвоздка: на помеченном картой месте оного предмета не оказалось. Что делать? Сквер пуст и спрашивать не у кого, Google Maps упрямо тычит в клумбу за спиной у Бунина, сквозь прорехи в не по-сентябрьски зеленой листве ехидно ухмыляется Воронеж. Недолго, однако, потешался. Интернет изволил обновиться и искомое обнаружилось на противоположной стороне квартала. Конечно, можно было бы направиться туда сразу же, но я решила довершить начатое и дойти-таки до конца Плехановской улицы.
Вскоре я оказалась у очаровательного здания Воронежского областного литературного музея им. И.С. Никитина. Аккуратная ограда, ухоженные клумбы, изящное архитектурное решение. Если бы дома могли принимать человеческий облик, этот бы непременно перевоплотился в хрупкую юную особу, блистающую на своем первом балу. Узнаете Музу, верно? Конечно, меня манило оценить и внутреннюю красоту музея, к тому же афишная тумба на входе соблазняла обещаниями воистину эксклюзивной экспозиции, однако посещать его я не стала. Иначе на прогулке можно было бы поставить крест. Неминуемо и бесповоротно. Одним часом точно бы не отделалась;).
Польщенный вниманием город сиял. Шумящая Плехановка вывела меня на чудную круглую площадь, застывшую в годах этак 70–80-х прошлого века. Площадь называется Университетской (на одной из сторон расположен Воронежский государственный университет), а водруженный в ее центре гигантский “чупа-чупс” – хрестоматийный памятник-призыв “Пролетарии всех стран, объединяйтесь”!
Завернув от площади на улицу Платонова, я и мое любопытство потопали обратно в сторону Кирова. Надо отметить, далеко не каждый российский город может похвастаться чистотой исторической застройки. Чаще всего среди аккуратных домиков XVIII — начала ХX вв. обязательно возвышаются уродливые стеклобетонные новоделы, а первый этаж старинных зданий погребен под современными витринами, кичевыми вывесками в духе “Папино пузо” и “Шаурман” и прочей ерунде. Центр Воронежа, к сожалению, не исключение.
Объект Х обнаружился в Сквере Платонова и на поверку оказался совсем не страшным. С виду это обычный стул, имеющий, однако, несколько особенностей: правая передняя ножка выполнена в виде человеческой ступни, на сидении выбиты большие ладони, а на спинке — надпись “Лечебный стул № 0001. Всяк садящийся заряжается добром и утрачивает жлобскую свою натуру” и автопортрет идейного ваятеля Саши Ножкина. Александр этот многие годы трудился худредактором детской литературы и, как гласит справка на стенде с концепцией произведения, всего облагородил более 300 книг, а после перешел в ряды свободных художников.
Первый экземпляр стула родился в 1994 г., экспонировался долгое время на различных художественных выставках, а в начале 2011 г. был взят за основу для модели, предназначенной для городской среды. Концепция стула восходит к легенде о веселом «дохтуре», который разъезжал по полям и весям матушки-Руси с диковинной машиной, якобы излечивающей все недуги на свете,делал людей счастливыми и молодыми. Инструкция проста – всего-то и надо, что посидеть на стуле. Энергия, идущая от ладоней на сидении, сама вас исцелит и наполнит светом и юмором.
Кроме того, со скульптурой связана еще одна история. По легенде, Даль при составлении своего толкового словаря написал, что жлоб -- житель Воронежа. В свете этого факта надпись, выбитая на спинке стула, звучит уже совершенно по-новому. Хотя великорусский лингвист вряд ли имел ввиду современное нам значение слова «жлоб». В дни расцвета Воронежской верфи здесь строились корабли для Азовского похода. На воду их спускали по специальным желобам. Вот из-за этих желобов воронежцев и стали величать жлобами. И никаких обидностей!
Вдоволь насидевшись на стульчике и зарядившись позитивом лет на сто вперед, я весело двинулась дальше по улице Кировской: вновь мимо площади Ленина, вдоль Кольцовского сквера. Там, на одной стороне с юридическим корпусом ВГУ должен был находится этнографический музей, который мне прям жуть как хотелось посетить. Однако... музей так и не был найден. Памятуя приколы с Лечащим стулом в Бунинском сквере, я на всякий случай обошла здание с другой стороны, но и там не обнаружила ни вывески, ни указателя. Аномальная зона просто! Не прояснили ситуацию и непосредственные соседи музея – студенты юрфака...
Дальше по проспекту находятся практически подряд “хлеба и зрелища”: Воронежская государственная филармония, Кольцовский академический театр драмы, большой современный кинотеатр “Пролетарий” и в изрядном отдалении от него – государственный кукольный театр им. В.А. Вольховского. Подле кукольного, лоснясь потертым носом и сияя медным ухом, сидит, пожалуй, один из самых трагических персонажей моего детства – Белый Бим Черное ухо. Помню, как плакала навзрыд от сокрушительной несправедливости, творящейся в фильме. Да, наверно, плакали все – не хуже, чем на известной сцене в диснеевском мультике “Король Лев”.
Продолжение следует...
Воронеж. 17.09.2018.
Фото автора
P.S. Другие статьи, посвященные воронежским каникулам.
Воронеж. День 3, часть 1. Площадь на костях
Воронеж. День 3, часть 2. Говорящий памятник
Воронеж. День 3, часть 3. Котенок с улицы Лизюкова